rus_vopros | May. 18th, 2013

May. 18th, 2013

17.05.2013 Иван Шмелёв. БОЛЕЗНЬ ЛИ?! (О «неудавшемся» поколении)

Вы шатки и, как авгуры, принимаете вид, что истина вам известна. Вы − просто руководить хотите, вы − слишком горды и самолюбивы, непогрешимы. Мы знаем, что вы не высоте культуры, но мы получили закалку опытом − и только своему опыту верить будем. И если разлетятся ваши идеалы − нам не больно: истерзаны мы за ваши идеалы! У нас все отнято. Ни личной жизни, ни родины. Нервы?! Кто «опустошил» нас?! Мы слышали, как наши партии, провозглашавшие высокие лозунги, во имя человечества, кончали людоедством, избиением миллионов, нас, молодых, подлой травлей, ограблением души народа. Теперь подчеркиваете готовность нашу силой бороться против насилия?! А кто создавал гнуснейший террор?! положил начало?! Молодое ли поколение?! А кто, не отдавая мизинца своего на жертву, в тиши кабинетов, потирал руки, что «ловко ухлопали» и теперь близится «заря», вот, вот поставим идеалы на пьедесталы?! А теперь пугаетесь нашей одичалости, что мы готовы «отмерить щедро той мерой, какой и нам будут мерить»[i]?! Повидали. Славные террористы, благословлявшие молодежь убивать «врагов народа», самоуслажденно писавшие книжки с высокими словами, пошли продавать душу свою и «идеалы» убийцам «любимого» народа! Витрина, витрина! Вы отравили всякую в нас веру, мы будем добывать ее сами, искать сами! Мечтами о «сверхчеловеке» поили нас, эстетством, мистикой, − рафинированные души?! А взяли вы, рафинированные, оружие, чтобы защитить ваши попираемые идеалы?! Своею грудью, своею жертвой, чтобы примером показать любимому народу, что ценнейшее защищаете, защитили вы ваше Учредительное Собрание?! Мы отдавали себя за наше. Называя нас «опустошенными душами», не совали вы нам палки, когда мы отдавали жизнь, чтобы отстоять родину, сокровищницу и наших и ваших идеалов?! Ведь на чужое поле, чтобы осуществлять идеалы, ни нас, ни вас не пустят! И не вы ли положили начало той реки крови, что и до сего дня льется?! А теперь − «опустошенные души»!? Кто опустошил нас?! Теперь начинаете признавать «героическое и жертвенное» и в белом движении, задним числом, когда надо проложить дорожку в наши «опустошенные» и нервнопотрепанные души?! Нет, нам, больным, с вами не по пути: слишком уж вы здоровы! У нас иные глаза теперь, новые. Да, «мещанское счастье» мы не осудим, ибо мы не знали никакого счастья. Вы прожили блестящую жизнь и имели свое «счастье», хотя бы размышляя на досуге по кабинетам и пышно говоря речь-речи в парламенте, а мы, кроме строя, огня, крови и гонений, − ничего не получили от жизни. Да, теперь мы будем делать каждый свои биографии, веря, что жизнь найдет и создаст общую биографию-историю в результате соотношения сил реальных, не станем возноситься к далеким вершинам будущего. Вы, строители Сольнесы, послали нас подпирать вашу башню, и мы сброшены ураганом, силу которого не учли ваши культурно-чуткие барометры. У нас теперь наш барометр, когда болят наши раны, наш барометр − предсмертные стоны родных и братьев, − они и до сего дня в ушах и душах наших стоят непроходимо, а вы и до сего дня глухи!»
− «В огне и буре познали мы наших руководителей! Их сердце билось однозвучно с нашим, они показывали пример жертвой. Не вы ли их у нас отняли?! Не вы ли или вам близкие?! У нас был Духонин, не покинувший своего поста до смерти. У нас был Каледин, − застрелился, не пережив горя и ожидаемого позора. У нас был сын народа, славный Корнилов, на посту павший, − не вы ли затравили его, схватили в тюрьму, называли изменником?! У нас был отважный Колчак, преданный на мучения… кем?! Всем мы памятники поставим, когда настанет время, ибо есть у нас наши идеалы. У нас были миллионы друзей и братьев, − одногодки наши, − преданных подгонкою жизни под ваши идеи-идеалы! И теперь все же мы − не одиноки. С нами − вечная память павших. С нами, у нас − «отцы», понявшие наши муки и наши боли, право наше понявшие. Они − наши друзья и товарищи наши старшие, ибо они показали мужество честно сказать о былых ошибках. Они нашли новые пути, нам близкие. Они передадут нам свой великий культурный опыт, − все те, у кого много сердца. Вы говорите − «опустошенные души»?! Огнем революции вашей опустошенные? Признали?! Или − нечаянная обмолвка?.. Когда же, наконец, кончите вы с обмолвками?! Впрочем, вы так много говорили… Нам «потрепали нервы»? Да, конечно. Вы это прекрасно знаете. Но как бы заговорили вы, если бы нам поменяться судьбами! У нас нервы ничем нетронуты, и потому-то нам с вами не по дороге. Наши нервы привыкли далеко, глубоко слышать, а вы − нечутки. Чутких людей мы знаем и пойдем с ними и не пойдем с вами повторять опыт опустошающего огня. Мы не отвергаем ваших идеалов − многие из них и наши! − но отныне, посильно, мы не позволим вам проводить их в жизнь… нашими головами! Да, у нас есть и идеалы. И первый наш идеал Родина, Россия. Ее мы хотим, ибо без нее − нельзя. Нельзя иначе! Вам нужно объяснений и программы, почему «иначе нельзя»»? Вам непонятно это? Нам понятно, потому что мы − чувствуем и − немногословны. Откуда вы знаете, что нет у нас идеального образа нашей родины? и как вы можете называть наше «иначе нельзя» − «кошачьей привычкой к месту»? Вы и тут не перестаете швыряться оскорблениями! Вам ли учить нас любви к родине, которую вы, вы, вы отнимали у нас вырывая пропасть между нами и народом, натравливая на нас темные души, выдавая себе лишь патент спасителей; которую вы развеяли и оставили, не легши за нее грудью?! Не кошачья привычка − родина, а могила наших отцов и братьев, могила нашего славного прошлого, колыбель-могила всех русских и всечеловеческих идеалов, найденных и хранимых теми, кого мы чтим, кого и вы чтите. Родина − колыбель-могила похороненных надежд наших и ваших».

Оригинал взят у

ugunskrusts83 в "Танк, давящий гусеницами наших жен и детей, надо подбить..."

круппа-мюле

Рубрика «За что мы их ненавидим».

Здесь уже нельзя спихнуть всё на «геббельсовскую пропаганду», да и у самих совков нет желания спихивать свои художества на кого-то.

Признаваться в садизме по отношению к «власовцам» у них не считается чем-то позорным и я ни разу не видел, чтобы они отрицали факты расправ с русскими беженцами. Напротив, неоднократно приходилось сталкиваться с рассказами гордых «внуков» о расстрелах их «дедами» обыкновенных русских людей, – «изменников» (т.е. добровольцев и восточных рабочих) и «фашистских блядей» (т.е. восточных работниц).

За изнасилованных немок может спросить и уже спрашивает ФРГ, поэтому в вопросе о зверствах красноармейцев в Германии совки избрали оборонительную тактику «всё это враньё».

России же нет на карте мира и заступиться за русских некому, к тому же русские – меньшинство в Новом Вавилоне. С ними можно вести себя максимально развязно.

«Убили и правильно сделали», «так их, мразь фашистскую», «мало им досталось, надо было помучить», – советский зверь не проявляет к русским даже притворной жалости.

Вспоминается проклятое имя Эренбурга. «Еврей» – скажут некоторые, – «Что с него взять?» Как удивительно бы то не звучало, но я согласен с «православными сталинистами» насчёт того, что при горном шакале Кобе евреев на олимпе советского государства сильно поубавилось. После чисток больше всего их оставалось именно в советской пропаганде, там, где они были гораздо нужней. Забавно, но карикатуры на сионистов в 50-ые гг. рисовал Борис Ефимов (Фридлянд), успевший создать ассоциативный ряд советского патриотизма, образ «великой державы», осаждаемой вездесущими врагами (белогвардейцами, католиками, фашистами, американцами, сионистами и т.д.) Эренбург – из этой же серии «ручных евреев». Но по национальности он не еврей и, тем более, не русский. Сама попытка приписать ему ту или иную национальность в корне ошибочна. Он не принадлежал ни к одной из них. Зато своей пропагандой он сумел создать и сплотить вокруг великой ненависти целую нацию, – советскую.

Евреи играли свою роль до поры до времени, и к началу советско-германской войны она уже была сыграна. Остались лишь «последние из Могикан», вроде Мехлиса. Взамен использованных евреев (которые и сейчас задействованы только в пропаганде) красные фараоны начали пестовать местные кадры на роль «народа-смотрителя».

Из русских слепили «евреев», новых «смотрителей» за постояльцами гигантской чекистской тюрьмы, где большинство заключённых – братья и сёстры надзирателей.

Это «евреи» с русскими ФИО, даже со своеобразным «русским патриотизмом» красно-коричневого толка на подкорке мозга.

Последний-распоследний шмуль менее враждебен русской национальной идее, чем эти мутировавшие существа, превратившиеся из эльфов в орков по прихоти красного Мелькора.

В каждом русском есть что-то от Гамлета. Наш соотечественник не знает своих настоящих родителей, забыл своё собственное имя и верит в навязанную ему ложь. «Вот твоя мама, а вот твой папа», – сказали ему однажды, подсунув новых отца и мать взамен убитых.

Но стоит отмыть замызганное грязью зеркало и можно увидеть в нём не курносого уродца, а, как встарь, резное варяжское лицо.

Пока «советские русские» (совраски) будут называть«своими» палачей, а «врагами» собственный народ, они так и не станут «русскими русскими».

Чтобы залечить раны и отомстить, русским нужно сперва научиться отличать своих предков от чужих. Наши предки лежат там, под Круппа-Мюле, где над ними вдоволь поглумились те, кого мы привыкли чествовать со школьной скамьи.

( Read more... )

Появление в Санкт-Петербурге маршрутки с изображением маршала Манергейма поразило всех своей неожиданностью. Благодаря смелой инициативе петербуржцев, верный сын Империи и рыцарь Севера ненадолго вернулся в столицу своего погибшего Отечества. Естественно, нельзя было ожидать от победобесов иной реакции, кроме истерической, особенно, учитывая, что акция состоялась в преддверии их девятомайского шабаша. Что ж, и на нашей улице был праздник…

Инициатором этого славного начинания выступил НДА, что говорит о начавшемся сближении (хотя бы идейном) между национал-демократами и белогвардейскими националистами. В самом деле, фигура Маннергейма одинаково чтима и монархистом-консерватором, и либералом-республиканцем, а сам маршал в равной степени олицетворяет «имперскую» и «сепаратистскую» стороны европейской традиции.

Каково место Карла Густава Маннергейма в галерее русской национальной памяти? Не надо ничего выдумывать, ибо личность Маннергейма с давних пор почитается русскими националистами. Разночтений быть не может. Герой русско-японской и первой мировой, собеседник Далай-ламы (тибетская экзотика в основном связывается у нас с именем другого барона, Унгерна фон Штернберга, однако именно Маннергейму удалось побывать в Тибете в ходе знаменитой Азиатской экспедиции), носитель имперской русской культуры, ныне реликтовой. И в то же время вождь Финляндии, глава финского Белого движения, изгнавшего большевиков из страны в 1918 г., при дружественной поддержке немецких войск Рюдигера фон дер Гольца (позднее бок о бок бившегося с русскими патриотами из Западной Добровольческой Армии в Прибалтике). Всё это, а также его руководство Финляндией в годы Зимней войны (1939-1940) и германо-финского братства по оружию (1941-1944) делает его одним из столпов северной цивилизации, к коей принадлежит как Финляндия, так и Россия.

Будучи уже вождём народов Финляндии, Маннергейм не порывал со своим имперским прошлым. Это хорошо знала русская военная эмиграция, видевшая в сильной Финляндии надёжный санитарный кордон против большевизма. Знали это и советчики, строчившие памфлеты против «белофиннов», постоянно подчёркивая «белогвардейство» Маннергейма и его службу старой России. На русский белый национализм ободряюще подействовала победа белой Испании, но нельзя упускать из вида другую победу, пусть и относительную ввиду территориальных приобретений советов, но всё-таки решающую для судеб Европы, – победу финского «Давида» над красным «Голиафом». Мудрая политика Маннергейма, заключившего с Третьим Рейхом не полноценный союз, а дипломатически гибкое «братство по оружию», позволила Финляндии избежать участи большинства стран Восточной Европы и выйти из войны, переступив в 1944 году «болевой порог». Белая Финляндия, логический продукт заложенных Александром Освободителем основ финской государственности (о роли исторической России в становлении финского патриотизма принято умалчивать, но между тем именно про-финская позиция Александра II привело к укреплению автономии Великого Княжества Финляндского, независимого государства, состоявшего в персональной унии с Российской Империей), в трёх войнах против СССР представляла собой юридический «осколок» исторической России.

Советский антиманнергеймовский плакат, подчёркивающий преемство белой Финляндии от исторической России.

Особую ценность представляют свидетельства очевидцев, и одно из них мы рады привести ниже.

«В 1937 году в числе депутаций, поздравлявших Фельдмаршала с его семидесятилетием, была депутация от «Часового» которая поднесла ему адрес. В этом адресе поздравляя барона Маннергейма с его юбилеем, мы писали:

«В нашей памяти еще живы времена, когда Вы с отменной доблестью водили в бой русские войска и являли собой образ Начальника - Рыцаря. Этот образ вошел не только в сердца Ваших подчиненных, но и в страницы военной истории Российской Империи.

Империи не стало... События предначертали для Нее иную, нами непредвиденную судьбу... Погиб мучительной смертью Император Всероссийский, Великий Князь Финляндский... Его заменили люди, жаждавшие потопить весь мир в хаосе и крови.

И здесь Вы, Ваше Высокопревосходительство, из своего Отечества создали прочную преграду для намерений безумцев и разрушителей.

В то время, когда генералы Корнилов и Алексеев спасали русскую честь, Вы были одним из тех немногих, кто своей волей, жертвенностью и талантом спас западный мир и культуру от новых варваров. Спасая свое Отечество, Вы спасали Европу.

...Река времен в своем стремленьи
Уносит все дела людей...

Это не верно... Живы в памяти и долго будут еще жить в памяти наших потомков имена Пожарского и Делагарди, также будет долго жить в памяти истинных патриотов-антибольшевиков имя Барона Маннергейма, доблестного генерала Империи Российской и Фельдмаршала созданной им Армии, в час всеобщей растерянности и беззакония твердо взявшего в свои руки меч карающий и честный...»

Фельдмаршал Маннергейм принял делегацию «Часового» первой из всех представлявшихся ему иностранных делегаций. Он ответил следующими словами:

«Мне особенно дорого приветствие от той оставшейся верной своей Чести русской военной среды, которая, в тягчайших условиях эмиграции, не перестает думать о своей Родине. Мне оно дорого, потому что я провел много лет в строю Российской Императорской Армии и познал ее неповторимые традиции, мне оно дорого, потому что эта военная среда чтит память даривших меня Их вниманием Царя - Мученика, вензеля которого я носил на погонах, и несчастной Государыни, павших жертвами клеветы и измены, мне оно также дорого, потому что я вижу в этой близкой мне военной среде своих соратников по борьбе за Право, за Культуру и Цивилизацию против неслыханного варварства, которое неумолимо надвигается на нас».

Из некролога «Фельдмаршал Барон Маннергейм», «Часовой», март 1951 года, № 304, с. 4.