rus_vopros

УСЛОВИЯ ВОССТАНОВЛЕНИЯ РУСКОЙ МОНАРХИИ
Таким образом, восстановление руской православной монархии требует восстановления истинного Христианского Православного мiровоззрения, т. е. совершенно реального ощущения Промысла Божьего в земных делах. Само собою разумеется, что никакого разговора об отделении Церкви от государства здесь и быть не может. Наоборот, именно Церковь должна следить за тем, чтобы нравственные устои постоянно поддерживались и соблюдались. Именно Церковь должна заниматься воспитанием граждан. И именно Церковь должна быть верховным нравственным авторитетом во всех вопросах. Поэтому вопроса о восстановлении монархии, строго говоря, нет. Есть вопрос о восстановлении православия в будущей грядущей России. Для истинно верующего Христианина монархическая форма правления является сама собой разумеющейся. Религиозное мiровоззрение нации порождает инстинктивное стремление к истинно монархической власти, и тот же инстинкт подсказывает, в общих чертах, многие необходимые для монархического строения истины. Согласно высказываниям ИоаннаГрозного, повиновение православному царю является частью Христианского Благочестия. О возможности и потребности восстановления Православия на территориях исторической России двух мнений быть не может. В настоящий момент, даже с точки зрения чисто утилитарной, ясно, что одна настоящая вера способна давать нации всеобъемлющий идеал, в котором освещаются все стороны её жизни.                                                                                                           Попытки заменить Христианскую Веру Православную всевозможными философскими суррогатами привели человечество в атомный тупик, выход из которого, несмотря на сладкие слова в ООН, с каждым годом теряется всё больше и больше. Происходит это, по-видимому, потому, что только Вера ставит высшую Божественную Личность превыше всего в природе и, таким образом, в нашей человеческой жизни сохраняет высшее место для начала нравственного, личного. Только при свете Христианской Веры человек, при всём своём подчинении материальным и социальным условиям, сохраняет сознание верховного значения своей личности, а поэтому переносит такое же понятие верховности на идеалы нравственные.                                                                              Для верующего понятно, что только реальная связь с Божествнной Сущностью способна дать силу жить нравственным идеалом. Как бы то ни было, в исторической действительности всеобъемлющий идеал, способный объединять все цели, все стороны жизни на почве нравственной, человечество находило именно в Христианской Вере.

Отсюда ясно, что наиболее твёрдую почву для монархии даёт именно Христианство. В самом деле, власть монарха возможна лишь при народном признании (т. е. Народной Монархии – не более и не менее!!!). Но, будучи связана с Высшей Силой, она является представительницей не народа, а той Высшей Силы, из Которой вытекает нравственный идеал. Признавать верховное господство этого идеала нация может лишь тогда, когда верит в его абсолютное значение, а, стало быть, возводит его к абсолютному личному началу, т.е. Божеству. Истекая из человеческих сфер, идеал не был бы абсолютен; проистекая не из личного источника, – не мог бы быть нравственным. Таким образом, подчиняя свою жизнь нравственному идеалу, нация, собственно, желает себя подчинить Божественному руководству, ищет верховной Божественной Власти как единственной и неоспоримой Силы от Сущего. Это и есть необходимое условие, при котором единоличная власть способна перерастать значение уполномоченной и становиться верховной, уполномоченной от Божества, а поэтому не только совершенно независимой от людей, но выше всякой человеческой власти. Вообще, только Христианство, открывающее истинные цели жизни, природу человека и действие Божественного Промысла, создаёт надлежащие условия для развития монархического начала власти во всей его глубине. Уклонения от истинно христианского начала в римском католицизме, протестантизме и после-Петровской Руси дают образчики уже более или менее извращённого типа монархии, вплоть до её полного искажения. Именно уже значительно потускневшее религиозное сознание дало место и той теории абсолютизма, по которой народ будто бы отрекается от своей власти в пользу монарха. В действительности это идея не монархии, а цезаризма, вечной диктатуры, т.е в основе идея демократическая. По идее монархической, – народ вовсе ни от чего своего не отказывается, а лишь проникнут сознанием, что верховная власть по существу принадлежит не ему, а той Высшей Силе, Которая указывает цели жизни человеческой. Народу не от чего отказываться: он просто признаёт власть Бога, и тот факт, что в государственных отношениях она вручается монарху не народом, а Божественной Волей,

Духом Сущего всего на нашей Земле. Чувствуете как дохнуло Руской Империей ? При таком понимании власть монарха не есть народная, не из народной власти истекает и не народную волю призвана выражать. Но, с другой стороны, эта власть существует не для самой себя, как это может случиться при абсолютизме, но для народа, для исполнения миссии, свыше указанной. Такимо бразом монархическая власть составляет служение, а не привилегию ("Эх, тяжела ты, шапка Мономаха!”). Настоящая монархия этой своей отвлечённостью от народной власти и народной воли, и в то же время своей подчинённостью народной вере, народному духу, народному идеалу, именно и приобретает способность быть властью верховной, по сути своей – Народной Монархией в услужении у Бого избранного народа -- Христиан !!!                                                    Для истинно верующего Православного Христианина принятие православной монархии (РПМ) является долгом сущего Благочестия.                                                                                                               Для неверующего же приводить какие-то несущественные и несуществующие для него доводы излишне и безсмысленно.

При явке почти 70 процентов итальянцы отвергли конституционную реформу (60 процентов «против», 40 — «за»), которую навязывали им Европейский Союз и инвестиционные банкиры. Эта реформа превратила бы парламент       в простого исполнителя распоряжений диктаторской власти, поступающих не из Рима, а из Европейской Комиссии в Брюсселе и Европейского центрального банка во Франкфурте. Новые статьи конституции сосредоточили бы власть в руках премьер-министра и подняли бы законодательство ЕС на один уровень с конституционным законодательством Италии.

Изменения, направленные на то, чтобы дать премьер-министру Маттео Ренци полномочия по реализации планов ЕС по поддержке системно значимых европейских банков, были откровенно глобалисткими: в 2013 г. мегабанк JPMorgan пожаловался, что меры по противодействию фашизму, закреплённые в послевоенной конституции Италии, были главным препятствием для централизованного контроля ЕС над финансовой системой Европы. Поэтому голосование «против» стало сокрушительным поражением глобализма ЕС.

Результаты голосования нанесли поражение прежде всего британской короне и лондонскому Сити — изначальным вдохновителям ЕС и, в частности, деиндустриализации Италии с 1992 г.

Не случайно «против» проголосовали больше всего избирателей в южных провинциях с самыми высокими показателями безработицы и бедности среди молодёжи; и в северо-восточной провинции Венето, по которой больнее всего ударила деиндустриализация после 2008 г. Как и при «брексите» и голосовании «синих воротничков» (людей рабочих специальностей) за Трампа, именно итальянские жертвы деиндустриализации толпами пришли, чтобы провалить программу банкиров из ЕС.

Деиндустриализация — основная причина кризиса в итальянских банках, на балансе которых находятся проблемные кредиты объёмом свыше 360 млрд евро — больше их суммарного совокупного капитала.                                   Рыночная стоимость этих кредитов равна всего 20 процентам от номинальной стоимости, поэтому в случае их переоценки по рыночной стоимости все итальянские банки рухнули бы в одночасье. Для поддержки некоторых банков итальянское правительство в декабре прошлого года выполнило правила ЕС и «спасало» их за счёт держателей облигаций этих банков (“bail-in”), конвертировав их облигации в ничего не стоящие акции. Держателями большинства облигаций итальянских банков являются обычные пенсионеры, и возмущение этой конфискацией подогрело бунт избирателей.

Из-за результатов референдума следующее итальянское правительство окажется в тупике. Выполнение требований ЕС о применении конфискационной модели «спасения» банков будет политическим самоубийством; однако правительство должно урегулировать банковский кризис, который грозит распространиться по мировой финансовой системе (особенно через Deutsche Bank, который является крупным кредитором Италии и контрагентом в торговле деривативами для итальянских и всех других системно значимых банков мира).

Единственное решение для Италии находится вне ЕС и тисков евровалюты. Оно начинается с предусмотренного Законом Гласса-Стиголла отделения коммерческих банков от инвестиционных банков и всех форм финансовых спекуляций. Это отделение станет заслоном, защищающим банки, которые обслуживают реальную экономику, от неизбежного краха невозвратных долгов и проигранных операций с деривативами. Оно должно быть реализовано одновременно с масштабными государственными капиталовложениями в инфраструктуру как в национальные проекты, так и в развитие сотрудничества в рамках концепции «Один пояс, один путь», с помощью которой Китай начал соединять Азию с Европой.

Итальянский кризис, который стал угрозой для всего мира, заостряет внимание на необходимости для всех стран заключить соглашение о применении Закона Гласса-Стиголла. Последний раз международное соглашение, достигнутое на конференции 1944 года в Бреттон-Вудсе, привело к установлению регулируемой системы фиксированных обменных курсов и механизмов контроля капитала, которые стали основой для беспрецедентного экономического роста и процветания после Второй мировой войны.                                         В приведённом ниже разделе брошюры «Европейский Союз — проект Британской империи: чудовище, созданное лондонским                          Сити и Уолл-стрит», которую выпустила в мае 2016 г. партия Совет граждан-избирателей Австралии, показано, каким образом Италия стала мишенью для разрушения при помощи тотальной приватизации и жёсткого бюджета (как в РФ-ии -- моё прим.).

Пример Италии

2 июня 1992 года, всего через четыре месяца после подписания Маастрихтского договора о Европейском Союзе, королевская яхта Britannia бросила якорь в Тирренском море у западного побережья Италии. Официально это мероприятие финансировал британский Комитет по невидимым статьям экспорта — нечто вроде центрального комитета лондонского Сити, но мероприятие было столь важным, что Её Величество королева Елизавета II и её супруг принц-консорт Филипп, герцог Эдинбургский, лично приняли руководителей итальянского правительства, видных представителей финансовых и промышленных кругов на вечере с участием ряда высокопоставленных подданных королевы из лондонского Сити. В их числе были должностные лица из BZW (брокерского подразделения Barclays Bank), Barings Bank иS.G. Warburg & Co. Ужин был накрыт в изысканном салоне Britannia, и для приветствия гостей поднялся министр финансов Италии Марио Драги (Mario Draghi).                                                                      Суть его выступления, по сообщениям итальянской прессы, сводилась к мысли: «Мы готовы!».

Драги был готов к осуществлению намерения хозяев вечера приватизировать государственные отрасли экономики Италии и продавить жесточайшие сокращения бюджета под предлогом выполнения требований Маастрихтского договора. Британцы настаивали на том, что итальянский фондовый рынок был слишком мал для работы в условиях запланированной массовой приватизации, которая поэтому должна была проводиться главным образом                  в Лондоне, хотя план включал в том числе меры по расширению финансового сектора соразмерно итальянской экономике. Уолл-стрит тоже участвовал в мероприятии, поскольку 17 сентября 1992 года ( совпадает с датой деятельности красной сволочи Гайдарчика в рамках его главы правительства РФ-ии - моё прим. )представитель Министерства промышленности Италии прилетел в Нью-Йорк для участия в секретных переговорах с Goldman Sachs, Merrill Lynch и Salomon Brothers о запланированной массовой продаже активов, которая проводилась одновременно с атакой на итальянскую лиру на мировых валютных рынках. Рейтинговое агентствоMoody's понизило рейтинг долговых обязательств Италии без какой-либо явной причины, вызвав волну спекуляций против лиры, в том числе мегаспекулянтом Джорджем Соросом, а также Goldman Sachs и S.G. Warburg. После девальвации национальной валюты рейдеры из Лондона и с Уолл-стрит захватили самые лакомые активы итальянского государства на 30 процентов дешевле, чем им пришлось бы заплатить в противном случае.

В первое десятилетие после подписания Маастрихтского договора и встречи на яхтеBritannia результатом этого радикального разгосударствления итальянской экономики стало величайшее в истории страны уничтожение её реальных богатств. В стране, гордостью которой была самая крупная в мире за пределами СССР совокупность государственных промышленных предприятий и банков, которая стала шестой по величине промышленной экономикой мира в 1960-х годах и ведущим производителем станков, сценарий собравшихся на яхте Britannia запустил расширение финансового рынка, побуждая население вкладывать сбережения на фондовом рынке. Благодаря пакету законов, носившему имя Драги, в Италии была проведена самая масштабная в истории Европы приватизация общим объёмом 300 трлн. лир (около 280 млрд долл. на тот момент).

Итальянцы, принявшие участие во встрече на яхте Britannia, были лидерами группы, которая курировала разграбление их собственной страны, а позже сыграли ключевую роль в формировании институтов ЕС. Кроме Драги, самыми выдающимися фигурами в ней были Джулиано Амато (Giuliano Amato) и Марио Монти (Mario Monti).

Джулиано Амато, бывший премьер-министр Италии (1992-1993, 2000-2001 гг.), является фанатичным сторонником неофеодализма. В интервью газете La Stampa 13 июля 2000 г. он провозгласил окончание эпохи суверенной нации-государства и заявил о приверженности постиндустриальному имперскому «новому средневековью»: «Я предпочитаю двигаться медленно, по кусочкам крошить суверенитет, избегая внезапной передачи власти с национального на федеральный уровень … И почему не вернуться к Средним векам? Человечество тогда было много красочнее, с богатством индивидуальностей, которые могут быть для нас образцом. Средние века прекрасны, множество политических центров, без опоры на что-то одно. Такое невозможно в нациях-государствах. Сегодня, как и тогда, в наших обществах появляются кочевники. Так же, как и тогда, есть уже власть без территории. Без суверенитетов не будет тоталитаризма».[2]

Одержимость Амато «институциональными реформами» бурно проявилась в его работе на должности директора по научным исследованиям в фонде Astrid, основанном в 2001 г. Astrid публикует бесчисленное количество исследований о «реформе управления» — докладов, в которых последовательно отстаивает неофеодальную модель демонтажа нации-государства и передачи управления с уровня нации-государства на уровень городов и муниципалитетов.

Будучи во главе итальянского правительства во время встречи на королевской яхтеBritannia, Амато курировал первый этап разрушения государственного сектора Италии; обеспечил отсутствие серьёзного политического сопротивления спекуляции против лиры; а затем девальвировал лиру дважды, с коротким перерывом. Ради выполнения требований ЕС Амато ввёл «самую суровую программу экономии со времён Римской империи, предусматривавшую урезание бюджета больше чем на 90 трлн. лир и повышение цен»(прям как у нас в РФ-ии!!! -- моё прим. ).^[3]

После того, как Амато запустил процесс разграбления Италии, последовавший за встречей на Britannia, он занимал должность вице-председателя Конвенции за будущее Европы («Европейской конвенции»), образованной в декабре 2001 г. для консолидации Европейского Союза.   Когда в 2005 г. французские и голландские избиратели отвергли Договор, устанавливающий Конституцию для Европы, Амато призвали исправить ситуацию с помощью возглавляемого им Комитета действий за европейскую демократию («группы Амато»; её официальное название перекликается с названием действовавшего в 1955-1975 гг. Комитета действий за создание Соединённых Штатов Европы Жана Монне), который в 2006-2007 гг. переработал Договор, устанавливающий Конституцию для Европы,                         в документ, ставший Лиссабонским договором.                                          По сути дела, «группа Амато» провела ребрендинг, внеся в Договор, устанавливающий Конституцию для Европы, косметические изменения таким образом, что он смог стать Лиссабонским договором о внесении изменений в Договор о Европейском Союзе [Маастрихт, 1992 г.], и в Договор об учреждении Европейского экономического сообщества [Рим, 1957 г.]. По словам бывшего президента Франции и руководителя Конвенции за будущее Европы В. Жискар д’Эстена, в подготовленном «группой Амато» тексте на 95 процентов сохранено содержание, которое первоначально предложил генеральный секретарь Конвенции в 2002-2003 гг., британец лорд Керр Кинлохардский (Lord Kerr of Kinlochard).

Марио Монти занимал должность премьер-министра Италии в 2011-2013 гг., возобновив начавшееся после встречи на яхте Britannia уничтожение промышленности и занятости страны, а также уровня жизни населения (рис. 11-14). Монти пришёл из научных кругов: он был ректором и президентом своей альма-матер — университета им. Боккони. С момента основания в 1903 г. представителями интересов венецианцев университет им. Боккони был основным центром подготовки экономистов и технократов на службе олигархических финансистов. Он ведёт программы обмена студентами и преподавателями с Лондонской школой экономики. Хотя финансовая олигархия поставила Монти на должность премьер-министра Италии в ноябре 2011 г. как технократа для урезания бюджета, он влил огромные суммы в банк Monte dei Paschi при помощи выпуска т.н. «облигаций Монти», согласованных в 2012 г. и выпущенных в 2013 г., когда уже начал проявляться ошеломляющий масштаб спекуляций MPS с деривативами. Его пособник Драги, будучи главой Банка Италии, дал зелёный свет операциям Monte dei Paschi с деривативами.

Монти был представителем Италии в таких наднациональных политических клубах, как Бильдербергская группа и Трёхсторонняя комиссия. После того, как Монти проработал на должности еврокомиссара в 1994-2004 г., а затем в международном консультативном совете Goldman Sachs, тогдашний президент ЕС Мануэль Баррозу поручил ему в 2010 г. подготовить «Доклад о будущем единого рынка» в преддверии консолидации единого рынка в рамках ЕС.

Первая часть статьи опубликована на английском языке в еженедельнике AustralianAlert Service, 7 декабря 2016 г.
Перевод с английского М.В. Бурковой.

www.cecaust.com.au/russian

www.larouchepub.com/russian

автор -- Элиза Баруик

7 декабря 2016 г.