…Речь идёт, конечно же, не о колхозном «Бацьке», а батьке Булак-Балаховиче, совершенно забытом сегодня Робин Гуде северо-запада России. Между тем, повод вспомнить ратные подвиги этого деятеля есть одновременно у трёх народов: русского, польского и белорусского. Ведь сама фигура Булак-Балаховича словно специально создана для того, чтобы показать всю неопределённость термина «национальность». О нём, родившемся и выросшем в таком этнически загадочном регионе как Западная Белоруссия можно говорить как о носителе сразу трёх идентичностей: русской, польской и альтернативной обеим, «тутейшей», белорусской. Если добавить сюда католицизм Батьки (что вроде бы должно свидетельствовать в пользу «польскости») и родословную от литовских татар (его фамилия в исходном варианте предварялась тюркской частичкой «бей»), то получится форменный ребус. Перед этим ребусом отступил даже Юзеф Пилсудский, подметивший, что Булак-Балахович «сегодня русский, завтра поляк, послезавтра белорус, еще через день – негр».
Но абстрагировавшись от распространённых штампов, таких как «бандитизм» и «авантюризм» Балаховича, мы быстро поймём, что Батька вполне себе русский патриот с белорусской спецификой, демократ по убеждениям, в силу чего выступал за национальное самоопределение и широкий антибольшевистский фронт всех народов Восточной Европы. В первую мировую войну – сослуживец Унгерна в партизанском отряде атамана Пунина, прославился рейдами по немецким тылам. Так же как и другой белый батька, Шкуро, Балахович вначале предложил свои услуги большевикам, чтобы потом, перебив комиссаров, с оружием перейти на сторону формировавшегося во Пскове Северного корпуса. Участвовал в совместном с эстонцами освобождении Пскова. Войдя во Псков, эстонцы объявили город judenfrei, чему несказанно обрадовались и горожане, и антисемит Балахович (впрочем, его антисемитизм был несколько избирателен, о чём ниже). За умелые действия против красных, Балахович один из немногих заслужил лестный отзыв в увесистом мемуаре Бермонда-Авалова «В борьбе с большевизмом», что, на фоне крайне резких высказываний главкома Западной Добровольческой Армии о всех и вся, что-нибудь да значит.
Весь свой «псковский» период, а также во время нахождения на посту главы Русской Народной Добровольческой Армии (чьей эмблемой был русский двуглавый орёл без корон) Батька несомненно позиционировал себя «народным белогвардейцем». «Белорусский» этап в деятельности Балаховича связан с вхождением в подчинение Белорусской Народной Республике после окончания советско-польской войны и вызван не пробудившимся национальным самосознанием, а политическим расчётом. В те дни в городе Слуцке произошло стихийное антикоммунистическое восстание, руководство которым приняли белорусские эсеры. Связь этого события с белорусским национализмом достаточно эфемерна, за мифологизацию же восстания в национально-белорусском русле стоит поблагодарить эмигрантских политиков. Тем не менее, Балахович дал присягу БНР и повёл армию в партизанско-повстанческий поход на советскую Белоруссию. Политический вес белорусских националистов в кругах близких к командованию был незначителен и проявился лишь на заключительном этапе подготовки к походу, к тому же не следует путать современных гей-литвинов с тогдашними белорусскими националистами, многие из которых имели «двойную идентичность» и плавно перетекали из «белорусов» в «русские» и наоборот. Ядро армии Балаховича вплоть до конца борьбы составляли крестьяне-великорусы, примкнувшие к Батьке ещё во Пскове. Фамилий, кончающихся на «-ов» среди старых балаховцев было значительно больше, чем кончающихся на «-ич».
Вряд ли прав Пилсудский, не очень лестно охарактеризовавший Балаховича, представив его этаким «перевёртышем». Политические убеждения у Батьки всё-таки имелись, более того во всех его шагах прослеживалась железная логика. Ещё во Пскове он официально поставил целью своей борьбы созыв Учредительного Собрания. Затем последовала его телеграмма Колчаку (Верховному Правителю, также видевшему Учредительное Собрание конечной целью) с присягой от имени всей Белоруссии. Близкое соприкосновение с Савинковым, взявшим политическую опеку над Народной Добровольческой Армией, также весьма знаково, а солидарность с лозунгами БНР на заключительном этапе стоит рассматривать с точки зрения замышлявшегося тем же Савинковым широкого антисоветского фронта народов бывшей РИ (прото-КОНР). Кстати, у «КОНР» Савинкова-Балаховича был и свой «Пражский манифест», опубликованное в берлинском журнале «Двуглавый орёл» «Заявление представителей активно борющихся с большевиками и большевизмом русских и инородческих вооружённых сил и организаций северного и западного фронтов и областей». Подобная гибкость превращает Батьку в легендарную личность русского, белорусского и польского пантеонов.
«Неполиткорректно» выглядит антисемитизм Балаховича, выразившийся в неоднократных погромах. Но тут можно провести аналогию с Унгерном, которого Балахович знал лично. Даурский барон тоже терпеть не мог евреев, но в то же время включил еврея Вольфовича в своё ближайшее окружение. Балахович, в отличие от Унгерна, не устраивал целенаправленную резню подобно ургинской, все его погромы носили стихийный характер и не вытекали из приказов. Так же как атаман Семёнов, с подачи Савинкова он прибёг к ловкому пропагандистскому трюку, – созданию еврейского подразделения внутри своего воинства, отряда прапорщика Цейтлина. В целом, антисемитизм всех трёх белых атаманов (Балаховича, Унгерна, Семёнова) был следствием бескомпромиссного антикоммунизма. Евреям перепадало не потому что они евреи, а потому что лояльны к большевизму. Современным националистам-антисоветчикам очень важно понять, что времена, когда «еврей» и «большевик» были синонимами ушли безвозвратно и выпячивать антисемитизм Балаховича, по крайней мере, в отрыве от антикоммунизма, было бы крайне недальновидно в условиях жёсткой информационной войны.
Программу Балаховича, а также саму его персону, можно сделать центром притяжения при налаживании отношений между русскими и белорусскими националистами. Его деятельность куда более актуальна и интересна, чем замусоленная литвинистами битва на Орше или уж совсем неуместное восстание поляка Калиновского.
Русский и белорусский национализмы сегодня находятся на стадии поиска идентичности. Оба они располагают пока только руинами, не подлежащими восстановлению. Дефекты психики лукашистов, местечковых шовинистов и великодержавников удивительно похожи. Однако компромисс, и тем более союз, возможен только на реально-исторической платформе. Подлинная биография атамана Булак-Балаховича одинаково бьёт как по лукашенковским оркам, так и по придурочным «антимоскалям» из среды гей-литвинизма. Адекватным же русским и белорусским националистам она даёт обстоятельную тему для дружеской беседы.
В качестве заключения, пара фрагментов из псковской газеты «Новая Россия» в пользу русского самосознания Балаховича (полностью раритетный номер можно скачать здесь).
( Read more... )![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
