![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
замечательная статья о федерализме
Jul. 8th, 2016 09:09 amО разных федерализмах — историческом и эрефийском, федерализм
как единственный путь в виде этакого медного таза для ликвидации неосовка РФ-ии как недоРоссии и возрождения исторической РОССИИ из осколков в виде РГО ...
Сложно, - да, больно, - Да -- но и ответственность огромная ...
Автор ещё раз вместе с Ильиным убедил в том что параллельное с сущ. властью создание РГО и последующая федерализация и есть следующий путь развития территории исторической РОССИИ !
Так будет при полном попустительстве Сущего и Благодати в каждом РГО !
Оригинал взят у![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
nngan в О разных федерализмах — историческом и эрефийском
12 июля вступает яровая юстиция в полномочия, поэтому здесь публикуется правда
об исторических событиях времен второй гражданской войны.
о яровой юстиции здесь :
http://rus-vopros.livejournal.com/64114
http://rus-vopros.livejournal.com/641490
В наше время признавать себя совецким коммунистом – это признавать себя палачом и людоедом.Неисчислимы преступления коммуниздов, но все же состоится российский трибунал над ними и их последователями !!!
Сталинисты всегда яростно протестуют против завышенного, по их мнению, количества жертв совецкого коммунизма.Однако зачем они ведут эти споры понять мудрено.Ведь сколько бы людей в исторической России ни уничтожили Ленин со Сталиным-Кагановичем и ТАНДЕМ с путинистами, да и сами истинные совецкие и неосовецкие коммунисты и их последователи, всё равно неосовки не перестанут их боготворить и славить и способствовать уничтожению (геноциду) остатков нашего Руского Народа.
Важное:
По ссылке -- http://rus-vopros.livejournal.com/57711
Проект публикуется с целью получить максимальное количество мнений и пожеланий от лиц, считающих себя полномочными представителями семьи народов исторической России.
Голод использовался как инструмент террора и геноцида:
Согласно анализа лауреата Нобелевской премии, индийского экономиста
А.К. Сена, основной причиной голода в стране может стать внезапное, но запланированное, резкое сокращение реальных доходов значительной части населения.
Ещё раз, это очень важно : http://rus-vopros.livejournal.com/57711
предыдущий верхний пост :
http://rus-vopros.livejournal.com/6417661.html
как единственный путь в виде этакого медного таза для ликвидации неосовка РФ-ии как недоРоссии и возрождения исторической РОССИИ из осколков в виде РГО ...
Сложно, - да, больно, - Да -- но и ответственность огромная ...
Автор ещё раз вместе с Ильиным убедил в том что параллельное с сущ. властью создание РГО и последующая федерализация и есть следующий путь развития территории исторической РОССИИ !
Так будет при полном попустительстве Сущего и Благодати в каждом РГО !
Оригинал взят у
nngan в О разных федерализмах — историческом и эрефийскомФедерализация унитарного государства — преступление!
Для начала слегка отвлечемся. Президент Путин на предвыборном съезде назвал свою карманную, с позволения сказать, партию «Единая Россия» "точкой сборки" страны. Отметим, Точка сборки — термин, пришедший в эзотерическую среду из книг Карлоса Кастанеды. Его идеи стали популярными и даже «самостоятельными», причем настолько, что с подсказки эзотерически продвинутых советников президента воспрянули в РФ как некая мощная сила. ВВП так недавно и сказал: «Реализовать задачу можно только с опорой на мощную силу. Точкой сборки страны и стала 'Единая Россия'...»
К чему это я? А вот к чему..
Речь здесь пойдет о трактовке федерализма — исторической и той, что стала одной из "мощных сил" подпутинского государственного образования. Не так давно Путин, например, вспомнил, что в свое время ощущалась острая необходимость в укреплении целостности и федеративных основ государства, а также в консолидации общества. Говоря о федеративном устройстве РФ, Путин указал, что важнейшей его особенностью является то, что «этносы привязаны к своим территориям». Как в кремлевских умах им сказанное сопрягается с "укреплением целостности государства и консолидацией общества", остается непонятным ...
В связи со сказанным выше есть смысл еще раз вернуться к уже представленной в этом журнале теме: "Иван Ильин — два издания, два содержания". Тогда ваш покорный слуга решил сравнить две публикации главного сборника трудов И. А. Ильина, "Наши задачи", в середине 50-х изданного парижским РОВС и в наше время — в основательно "причесанном" виде, в угоду путинской своре, московским издательством "Алгоритм".
В обоих изданиях статья "О расчленителях России" заканчивается следующими словами:
"И вот, имея в виду русских расчленителей, мы считаем необходимым привлечь внимание наших единомышленников к проблеме федерации по существу. И для этого просим внимания и терпения; ибо вопрос этот — сложный и требует от нас пристального рассмотрения и неопровержимой аргументации..."
Дальнейшее развитие темы дают статьи, помещенные в издании РОВС:
— Что такое федерация?
— О псевдофедерациях
...
— Жизненные основы федерации
В них поднятая автором тема раскрывается самым исчерпывающим образом.
Но составители из "Алгоритма" к этой теме по понятным причинам уже не возвращаются, из их издания они были изъяты. Так что приведенная выше фраза есть ни что иное как оплошность Алгоритмовского составителя. Причина представляется понятной: главные идеи и принципы федерализма, раскрытые И. А. Ильиным, входят в полное противоречие с базовыми федеральными установками "мощной силы", т.е. партобразования "ЕР", и уж никак не согласуются с отведенной ему ролью — "Точки сборки" того, что они вот уже 100 лет строят на территории погубленной их генетическими и идейными предшественниками исторической России.
* * *
Для внесения большей ясности в этот вопрос предлагаю сокращенное изложение трех вышеназванных статей И. Ильина, изъятых из новосоветского издания.
Что такое федерация?
Внимательное чтение русских зарубежных газет и журналов привело нас к выводу, что большинство наших доморощенных федералистов имеет лишь смутное понятие о предмете своих мечтаний: они не понимают — ни юридической формы федерации, ни условий возникновения здорового федерализма, ни истории федеративной государственности. Видят во всем этом некую завершительную форму "политической свободы", которая якобы должна всех удовлетворить и примирить, и по привычке решают: "Чем больше свободы, тем лучше!" И потому федерация заносится ими в список "всего высокого и прекрасного" и вписывается в программу российского оздоровления.
Установим прежде всего юридическую природу федерации. Латинское слово "федус" означает договор и союз, и далее — порядок и закон. В науке государственного права федерацией называется союз государств, основанный на договоре и учреждающий их законное, упорядоченное единение. Значит, федерация возможна только там, где имеется налицо несколько самостоятельных государств, стремящихся к объединению. Федерация отправляется от множества (или, по крайней мере, от двоицы) и идет к единению и единству. Это есть процесс отнюдь не центробежный, а центростремительный. Федерация не расчленяет (не дифференцирует, не разделяет, не дробит), а сочленяет (интегрирует, единит, сращивает). Исторически это бывало так, что несколько малых государств, уже оформившихся политически и попытавшихся вести независимую жизнь, убеждались в том, что внешние опасности и внутренние трудности требуют от них единения с другими такими же государствами — сочленения, сращения, интеграции. И вот они образовали единое государство, заключая друг с другом договор о том, в чем именно будет состоять это единение и в каком законном порядке оно будет осуществляться...
Так именно было в Швейцарии, где в борьбе с сильными соседями сначала в 1291 году стратегически объединились малые государства (кантоны) Ури, Швиц, Нидвальден и Обвальден и написали затем "союзную грамоту". В 1332 году к их федерации присоединился кантон Люцерн. В 1352 году примкнул Цюрих, Гларус и Цуг. В 1353 году примкнул "на веки" Берн. В 1415 году был отвоеван у Австрии и присоединен кантон Ааргау. С этого года "швейцарское клятво-товарищество" начало свои ежегодные федеральные съезды. Ныне таких кантонов (с полукантонами) насчитывается всего 26.
Так объединились гораздо позже и Соединенные Штаты. Их было сначала 13 английских колоний, самостоятельных друг от друга, причем каждая из них уже имела свою особую — политическую и конституционную историю. В 1775 году они объединились стратегически в борьбе с Англией. В 1781 и затем в 1787 году эти штаты выработали свою федеральную конституцию, т. е. объединились уже и государственно. К ним потом присоединилась купленная у Французов Луизиана. У России была куплена Аляска. У Мексики были отвоеваны "территории", у Испании — Антильские острова. Ныне федеративное государство состоит из 47 штатов, трех "территорий" и ряда колоний. В аналогичном порядке объединились в 1871 году 25 германских независимых государств и вольных городов, в течение столетий ведших самостоятельную политическую жизнь. Они создали единую Германию как "вечную конфедерацию".
В 1867 году объединились в "единую и независимую державу, под именем Канады", три английских провинции Северной Америки — (Канада, Новая Шотландия и Новый Брауншвейг).
В 1885-1886 году под английским суверенитетом федеративно объединились в государство "Австралазию" — шесть австралийских колоний, Новая Зеландия и Острова Фиджи.
Таково типичное возникновение классического федеративного государства: снизу — вверх, от малого — к большому, от множества — к единству: — это есть процесс политического срастания, т. е. целесообразное движение от разрозненности ко взаимопитающему единению. При этом федеральные конституции устанавливают, в чем именно политически срастающиеся малые государства сохраняют свою "самостоятельность" и в чем они ее утратят; обычно самостоятельность предоставляется им во всем, что касается каждого из них в отдельности и что неопасно для единства. И вот если впоследствии союзное государство начинает превышать свою компетенцию и вмешиваться в местные дела, сторонники местной самостоятельности ссылаются на федеральную конституцию и говорят: "Мы — федералисты! У нас не унитарное государство, а федеративное! Да здравствует законно признанная местная самостоятельность!" Отсюда идея "федерализма" получает помимо своего главного, объединяющего и центростремительного значения — еще и обратный оттенок: не угасшей самобытности частей, их самостоятельности в законных пределах, их органической самодеятельности в недрах большого союза. Важно отметить, что этот "обратный оттенок" имеет смысл не юридический, а политический, ибо он касается не конституционной нормы, а ее практического применения и осуществления.
Установим далее, что федерация совсем не есть ни единственный, ни важнейший способ срастания малых государств друг с другом. История показывает, что малые государства нередко сливались в единое большое — не на основе федерации, а на основе поглощения и полного сращения в унитарную державу.
Вспомним как Франция в три-четыре столетия срослась в современное единство, состоя первоначально из одного королевства, одного курфюршества, 26 герцогств, 6 княжеств, одного маркграфства, одного вольного графства, 77 графств, 19 вицеграфств, 14 "владений", одного "маркизата", одного "капталата" и 13 духовных владений (из которых некоторые отошли потом к Германии и Швейцарии). Революционный "жирондизм" был последней вспышкой распада во Франции. К началу 19 века от всего этого множества государств не осталось почти и "швов".
Италия еще в середине 19 века (1815-1866) состояла из Королевства обеих Сицилий, Ломбардско-Венецианского Королевства (под Австрией), Королевства Сардинского, Герцогства Савойского, Великого Герцогства Тосканского, Герцогства Моденского, Герцогства Пармского, Княжества Пьемонта и Церковного Государства. Давно ли это было? И где же это все теперь? В единой Италии остались одни "названия" и "титулы"!
История хранит еще память о том, что Испания несколько сот лет тому назад распадалась на три королевства: Кастилию, Арагонию и Гренаду; что имелись на ее территории и другие государства — Астурия, Леон, Наварра, Маркграфство Барселона… Все давно уже срослось в единую Испанию.
Еще хранит кое-какие политические швы сросшаяся воедино на своем острове Великобритания.
Во всех этих случаях малые государства объединились, не федерируясь, а поглощаясь одним из них или сливаясь. Нации ассимилировались и народы заканчивали период политической дифференциации и полугражданских войн — унитарной политической формой. Глупо и смешно говорить, что унитарная форма государства уходит в прошлое. Нелепо утверждать, что все современные "империи" распадаются: ибо одни распадаются, другие возникают. Так всегда и было: вспомним хотя бы историю Испании, Португалии, Голландии, Англии, Германии, Турции и Италии.
Таким образом, история знает два различных пути при возникновении более крупных держав. Оба начинают с нескольких или многих отдельных государств. Один путь — договорного объединения (федерации); другой путь — политического включения, экономического и культурного срастания в унитарное государство.
Однако наряду с юридически прочными и политически жизнеспособными союзами государств история знает еще и мнимые, фиктивные "федерации", не возникавшие в органическом порядке — снизу, а искусственно и подражательно насаждавшиеся сверху. Мы называем их "псевдофедерациями".
О псевдофедерациях
Всякий, изучавший историю человечества, знает, что мода наблюдается не только в сфере одежды, но и во всех сферах жизни. Люди переимчивы и подражательны; изобрести свое, новое им гораздо труднее, чем перенять готовое у других. Тут проявляется и закон экономии сил, и лень, и психическая зараза, и волевое внушение, и боязнь "отстать от века". И конечно, еще одно (довольно глупое) рассуждение: "что другому полезно, то и мне хорошо"; "ему удалось, а я еще получше сделаю". В политике же к этому присоединяются и другие факторы: с одной стороны, влияние сильной и богатой страны; с другой стороны, пропаганда, отчасти идеологическая и открытая, отчасти же закулисно-конспиративная. Свою заразу несет революция и свою — реакция. Народы перенимают друг у друга — и государственные учреждения и политические преступления (как убиение монарха).
Так было и с федеративным устройством.
Та настоящая, юридически осмысленная и политически удачная федерация, которая осуществилась в Соединенных Штатах в 1787 году, вызвала ряд беспочвенных и фиктивных подражаний в других государствах средней и южной Америки, где политические деятели в течение всего 19 века считали, что в конституции Соединенных Штатов им дан якобы идеальный образец для всех времен и народов, обеспечивающий всякой стране государственную мощь и хозяйственный расцвет. На самом деле это подражание новой моде приводило или к длительному и кровавому разложению политической и национальной жизни, или же к унитарному государству с автономными провинциями.
По мере того как государства средней и южной Америки освобождались от испанского или португальского суверенитета, они пытались выработать себе новую конституцию, почти везде оказывалось две партии: партия либералов-федералистов, желавшая подражать Соединенным Штатам, и партия консерваторов-унитаристов-централистов, понимавшая, что такое подражание приведет только к вящим беспорядкам. Федералистические попытки были сделаны в Аргентине, Боливии, Бразилии, Венесуэле, Колумбии, Коста-Рике, Мексике, Доминиканской республике и Чили. Политические предпосылки для такого строя имелись разве только в Аргентине и Бразилии...
Все эти государства являются с самого своего освобождения вечным поприщем гражданских войн, революций и переворотов...
Созерцая судьбу этих псевдофедераций, приходишь к двум главным выводам: 1. Федеративный строй имеет свои необходимые государственные и духовные предпосылки; 2. Где этих жизненных предпосылок нет, там введение федерации неминуемо вызывает вечные беспорядки, нелепую провинциальную вражду, гражданские войны, государственную слабость и культурную отсталость народа.
Каковы же предпосылки здоровой федерации, и имеются ли они налицо у нас в России?
Жизненные основы федерации
Всякий серьезный и ответственный политик знает, что государственная форма вырастает в жизни народа исторически и органически и что она всегда обусловлена его индивидуальными особенностями... И когда мы слышим иногда такие "умные" предложения: "Введите вы у себя в России федеративную республику с референдумом!" — то мы всегда спрашиваем себя, по наивности нам это предлагают или из желания повредить России? Что иному народу здорово, то может быть для русского смертью.
Федеративный строй имеет свои основы, вне которых он или останется "на бумаге", или превратится в гибельную "псевдофедерацию", разлагая и ослабляя страну и вызывая бесконечные внутренние трения, перевороты, гражданские войны и смуты.
1. Первая основа федеративного строя состоит в наличности двух или нескольких самостоятельно оформленных государств. Где их нет, там о федерации не следует и говорить. Это они договариваются друг с другом о соединении в одно большое политическое "тело". Каждое из них должно быть или совсем самостоятельным, как это было в Германии, или они должны провозгласить свою независимость и начать борьбу за нее, как это было в Швейцарии и в Соединенных Штатах; или же они должны, в качестве колоний, лояльно испросить согласия у своей метрополии, как это было с австралазийскими колониями Англии. Но каждое из них должно быть консолидированной государственной общиной, успешно создавшей у себя власть, единство и правопорядок.
Политические амебы, кочевые пустыни, фиктивные "якобы государства", вечно мятущиеся и политически взрывающиеся общины (соответствующие невменяемым сумасшедшим) — не могут федерироваться; это величины бесформенные, безответственные, невменяемые, неспособные ни заключить государственный договор, ни соблюсти его. Заключать с ними договор было бы нелепым делом: они подлежат не федерации, а культурной оккупации и государственному упорядочению. Такова и бывает их историческая судьба.
2. Эти оформленные государства должны быть сравнительно невелики, настолько, чтобы единое, из них вновь возникающее государство имело жизненно-политический смысл. Из известных миру федераций — маленькой Швейцарии было легче всего; большим Соединенным Штатам — труднее всего. Но уже Швейцария упорно отказывается от приема новых "кантонов". Состоится ли вхождение Канады в состав Соединенных Штатов — это очень сомнительно. Общеафриканская федерация была бы сущей нелепостью; так же и общеазиатская. Есть территориальные, этнические и хозяйственные размеры, при которых федеративная форма совсем не "рентируется": она становится не облегчением порядка, безопасности жизни и хозяйства, а нелепым затруднением. Именно поэтому ни один серьезный и опытный политик никогда не мог поверить Советии. Будто она осуществляет "федеративный строй". Поэтому и слова "всемирный советский союз" звучат юридической глупостью и политическим обманом. Чем больше территория, чем многочисленнее население, чем разнообразнее составляющие его народы, чем сложнее и крупнее державные задачи — тем труднее осуществить федеративную форму государства, тем выше и крепче должно быть правосознание в стране. И потому есть условия, при которых требование федерации равносильно началу антифедеративного расчленения.
3. Далее, договаривающиеся государства должны реально нуждаться друг в друге — и стратегически, и хозяйственно, и политически; иначе федерация не сложится или не удержится. Федерации вообще не выдумываются и не возникают в силу отвлеченных "идеалов": они вырастают органически. Но мало взаимной нужды и пользы: нужно, чтобы народы поняли эту нужду, признали эту пользу и захотели этого единения. История знает примеры, где малые государства не могли существовать друг без друга, но признать этого не хотели, объединиться не умели и гибли от гражданских войн (Пелопонесская война) или от завоевания (удельная Русь). Там, где центробежные силы превышают центростремительные и где малые государства неспособны к объединению, там ищут спасения не в федеративной, а в унитарной форме!
От распада далеко не всегда спасает и единство: национальное, языковое, культурное и религиозное. Национальное, языковое и культурное единство облегчило федерацию в Германии, но не спасло ни греков, ни русских. Если же имеется налицо множество национальностей, различных по языку, по крови и по религии, то федеративное объединение их будет почти невероятным. Маленькую Швейцарию (с четырьмя национальностями и языками и со многими религиями) спасли три фактора: исконное свободолюбие, нажим соседей и горы. Но Кавказ не знал федерации, его племена боролись насмерть и сдавались порознь… А история знает множество истребленных народов, не нашедших пути к договорному единению с другими.
4. Есть государственные формы, осуществимые при примитивном, наивном и шатком правосознании. Так, унитарное государство гораздо меньше зависит от уровня народного правосознания, чем федеративное; авторитарное государство гораздо меньше вовлекает граждан в свое строительство, чем демократическое. Но именно поэтому федерация и демократия возможны только там, где в народе воспитано чувство долга, где ему присущи свободная лояльность, верность обязательствам и договорам, чувство собственного достоинства и чести и способность к общинному и государственному самоуправлению. Там, где царит южноамериканское правосознание — демократия становится своей карикатурой, а федерация — или пустым звуком, или началом распада. Союз государств заключается на верность и на века: но не признает ни "свободного выхода", ни измены; он скрепляется клятвой; он ненарушим; он не может состоять из интригующих предателей; он невозможен между мелкими народами, болеющими политическим тщеславием, манией величия и ненавистью. Такой союз государств будет эфемерным: он или будет заменен унитарной формой, или же погубит всех своих участников и погибнет сам…
5. Наконец, федерация возможна только там, где народу (или народам) присуще искусство соглашения и дар политического компромисса...
Искусство соглашения требует волевой дисциплины и патриотической преданности общему делу. Дар политического компромисса, способность "отодвинуть" несущественное и объединиться на главном, — воспитывается веками. Нет их — и все будет завершаться "драками новгородского веча": "уличанскими", "кончанскими" и "общими" (или же, соответственно, — гражданскими войнами).
Таковы жизненные основы федерации. О чем же думают зарубежные федералисты из состава эмиграции [а сегодня — и в псевдороссийском федеративном гособразовании]? О чем угодно, но только не о национально-исторической России.
Для начала слегка отвлечемся. Президент Путин на предвыборном съезде назвал свою карманную, с позволения сказать, партию «Единая Россия» "точкой сборки" страны. Отметим, Точка сборки — термин, пришедший в эзотерическую среду из книг Карлоса Кастанеды. Его идеи стали популярными и даже «самостоятельными», причем настолько, что с подсказки эзотерически продвинутых советников президента воспрянули в РФ как некая мощная сила. ВВП так недавно и сказал: «Реализовать задачу можно только с опорой на мощную силу. Точкой сборки страны и стала 'Единая Россия'...»
К чему это я? А вот к чему..
Речь здесь пойдет о трактовке федерализма — исторической и той, что стала одной из "мощных сил" подпутинского государственного образования. Не так давно Путин, например, вспомнил, что в свое время ощущалась острая необходимость в укреплении целостности и федеративных основ государства, а также в консолидации общества. Говоря о федеративном устройстве РФ, Путин указал, что важнейшей его особенностью является то, что «этносы привязаны к своим территориям». Как в кремлевских умах им сказанное сопрягается с "укреплением целостности государства и консолидацией общества", остается непонятным ...В связи со сказанным выше есть смысл еще раз вернуться к уже представленной в этом журнале теме: "Иван Ильин — два издания, два содержания". Тогда ваш покорный слуга решил сравнить две публикации главного сборника трудов И. А. Ильина, "Наши задачи", в середине 50-х изданного парижским РОВС и в наше время — в основательно "причесанном" виде, в угоду путинской своре, московским издательством "Алгоритм".
В обоих изданиях статья "О расчленителях России" заканчивается следующими словами:
"И вот, имея в виду русских расчленителей, мы считаем необходимым привлечь внимание наших единомышленников к проблеме федерации по существу. И для этого просим внимания и терпения; ибо вопрос этот — сложный и требует от нас пристального рассмотрения и неопровержимой аргументации..."
Дальнейшее развитие темы дают статьи, помещенные в издании РОВС:
— Что такое федерация?
— О псевдофедерациях
...
— Жизненные основы федерации
В них поднятая автором тема раскрывается самым исчерпывающим образом.
Но составители из "Алгоритма" к этой теме по понятным причинам уже не возвращаются, из их издания они были изъяты. Так что приведенная выше фраза есть ни что иное как оплошность Алгоритмовского составителя. Причина представляется понятной: главные идеи и принципы федерализма, раскрытые И. А. Ильиным, входят в полное противоречие с базовыми федеральными установками "мощной силы", т.е. партобразования "ЕР", и уж никак не согласуются с отведенной ему ролью — "Точки сборки" того, что они вот уже 100 лет строят на территории погубленной их генетическими и идейными предшественниками исторической России.
* * *
Для внесения большей ясности в этот вопрос предлагаю сокращенное изложение трех вышеназванных статей И. Ильина, изъятых из новосоветского издания.
Что такое федерация?
Внимательное чтение русских зарубежных газет и журналов привело нас к выводу, что большинство наших доморощенных федералистов имеет лишь смутное понятие о предмете своих мечтаний: они не понимают — ни юридической формы федерации, ни условий возникновения здорового федерализма, ни истории федеративной государственности. Видят во всем этом некую завершительную форму "политической свободы", которая якобы должна всех удовлетворить и примирить, и по привычке решают: "Чем больше свободы, тем лучше!" И потому федерация заносится ими в список "всего высокого и прекрасного" и вписывается в программу российского оздоровления.
Установим прежде всего юридическую природу федерации. Латинское слово "федус" означает договор и союз, и далее — порядок и закон. В науке государственного права федерацией называется союз государств, основанный на договоре и учреждающий их законное, упорядоченное единение. Значит, федерация возможна только там, где имеется налицо несколько самостоятельных государств, стремящихся к объединению. Федерация отправляется от множества (или, по крайней мере, от двоицы) и идет к единению и единству. Это есть процесс отнюдь не центробежный, а центростремительный. Федерация не расчленяет (не дифференцирует, не разделяет, не дробит), а сочленяет (интегрирует, единит, сращивает). Исторически это бывало так, что несколько малых государств, уже оформившихся политически и попытавшихся вести независимую жизнь, убеждались в том, что внешние опасности и внутренние трудности требуют от них единения с другими такими же государствами — сочленения, сращения, интеграции. И вот они образовали единое государство, заключая друг с другом договор о том, в чем именно будет состоять это единение и в каком законном порядке оно будет осуществляться...
Так именно было в Швейцарии, где в борьбе с сильными соседями сначала в 1291 году стратегически объединились малые государства (кантоны) Ури, Швиц, Нидвальден и Обвальден и написали затем "союзную грамоту". В 1332 году к их федерации присоединился кантон Люцерн. В 1352 году примкнул Цюрих, Гларус и Цуг. В 1353 году примкнул "на веки" Берн. В 1415 году был отвоеван у Австрии и присоединен кантон Ааргау. С этого года "швейцарское клятво-товарищество" начало свои ежегодные федеральные съезды. Ныне таких кантонов (с полукантонами) насчитывается всего 26.
Так объединились гораздо позже и Соединенные Штаты. Их было сначала 13 английских колоний, самостоятельных друг от друга, причем каждая из них уже имела свою особую — политическую и конституционную историю. В 1775 году они объединились стратегически в борьбе с Англией. В 1781 и затем в 1787 году эти штаты выработали свою федеральную конституцию, т. е. объединились уже и государственно. К ним потом присоединилась купленная у Французов Луизиана. У России была куплена Аляска. У Мексики были отвоеваны "территории", у Испании — Антильские острова. Ныне федеративное государство состоит из 47 штатов, трех "территорий" и ряда колоний. В аналогичном порядке объединились в 1871 году 25 германских независимых государств и вольных городов, в течение столетий ведших самостоятельную политическую жизнь. Они создали единую Германию как "вечную конфедерацию".
В 1867 году объединились в "единую и независимую державу, под именем Канады", три английских провинции Северной Америки — (Канада, Новая Шотландия и Новый Брауншвейг).
В 1885-1886 году под английским суверенитетом федеративно объединились в государство "Австралазию" — шесть австралийских колоний, Новая Зеландия и Острова Фиджи.
Таково типичное возникновение классического федеративного государства: снизу — вверх, от малого — к большому, от множества — к единству: — это есть процесс политического срастания, т. е. целесообразное движение от разрозненности ко взаимопитающему единению. При этом федеральные конституции устанавливают, в чем именно политически срастающиеся малые государства сохраняют свою "самостоятельность" и в чем они ее утратят; обычно самостоятельность предоставляется им во всем, что касается каждого из них в отдельности и что неопасно для единства. И вот если впоследствии союзное государство начинает превышать свою компетенцию и вмешиваться в местные дела, сторонники местной самостоятельности ссылаются на федеральную конституцию и говорят: "Мы — федералисты! У нас не унитарное государство, а федеративное! Да здравствует законно признанная местная самостоятельность!" Отсюда идея "федерализма" получает помимо своего главного, объединяющего и центростремительного значения — еще и обратный оттенок: не угасшей самобытности частей, их самостоятельности в законных пределах, их органической самодеятельности в недрах большого союза. Важно отметить, что этот "обратный оттенок" имеет смысл не юридический, а политический, ибо он касается не конституционной нормы, а ее практического применения и осуществления.
Установим далее, что федерация совсем не есть ни единственный, ни важнейший способ срастания малых государств друг с другом. История показывает, что малые государства нередко сливались в единое большое — не на основе федерации, а на основе поглощения и полного сращения в унитарную державу.
Вспомним как Франция в три-четыре столетия срослась в современное единство, состоя первоначально из одного королевства, одного курфюршества, 26 герцогств, 6 княжеств, одного маркграфства, одного вольного графства, 77 графств, 19 вицеграфств, 14 "владений", одного "маркизата", одного "капталата" и 13 духовных владений (из которых некоторые отошли потом к Германии и Швейцарии). Революционный "жирондизм" был последней вспышкой распада во Франции. К началу 19 века от всего этого множества государств не осталось почти и "швов".
Италия еще в середине 19 века (1815-1866) состояла из Королевства обеих Сицилий, Ломбардско-Венецианского Королевства (под Австрией), Королевства Сардинского, Герцогства Савойского, Великого Герцогства Тосканского, Герцогства Моденского, Герцогства Пармского, Княжества Пьемонта и Церковного Государства. Давно ли это было? И где же это все теперь? В единой Италии остались одни "названия" и "титулы"!
История хранит еще память о том, что Испания несколько сот лет тому назад распадалась на три королевства: Кастилию, Арагонию и Гренаду; что имелись на ее территории и другие государства — Астурия, Леон, Наварра, Маркграфство Барселона… Все давно уже срослось в единую Испанию.
Еще хранит кое-какие политические швы сросшаяся воедино на своем острове Великобритания.
Во всех этих случаях малые государства объединились, не федерируясь, а поглощаясь одним из них или сливаясь. Нации ассимилировались и народы заканчивали период политической дифференциации и полугражданских войн — унитарной политической формой. Глупо и смешно говорить, что унитарная форма государства уходит в прошлое. Нелепо утверждать, что все современные "империи" распадаются: ибо одни распадаются, другие возникают. Так всегда и было: вспомним хотя бы историю Испании, Португалии, Голландии, Англии, Германии, Турции и Италии.
Таким образом, история знает два различных пути при возникновении более крупных держав. Оба начинают с нескольких или многих отдельных государств. Один путь — договорного объединения (федерации); другой путь — политического включения, экономического и культурного срастания в унитарное государство.
Однако наряду с юридически прочными и политически жизнеспособными союзами государств история знает еще и мнимые, фиктивные "федерации", не возникавшие в органическом порядке — снизу, а искусственно и подражательно насаждавшиеся сверху. Мы называем их "псевдофедерациями".
О псевдофедерациях
Всякий, изучавший историю человечества, знает, что мода наблюдается не только в сфере одежды, но и во всех сферах жизни. Люди переимчивы и подражательны; изобрести свое, новое им гораздо труднее, чем перенять готовое у других. Тут проявляется и закон экономии сил, и лень, и психическая зараза, и волевое внушение, и боязнь "отстать от века". И конечно, еще одно (довольно глупое) рассуждение: "что другому полезно, то и мне хорошо"; "ему удалось, а я еще получше сделаю". В политике же к этому присоединяются и другие факторы: с одной стороны, влияние сильной и богатой страны; с другой стороны, пропаганда, отчасти идеологическая и открытая, отчасти же закулисно-конспиративная. Свою заразу несет революция и свою — реакция. Народы перенимают друг у друга — и государственные учреждения и политические преступления (как убиение монарха).
Так было и с федеративным устройством.
Та настоящая, юридически осмысленная и политически удачная федерация, которая осуществилась в Соединенных Штатах в 1787 году, вызвала ряд беспочвенных и фиктивных подражаний в других государствах средней и южной Америки, где политические деятели в течение всего 19 века считали, что в конституции Соединенных Штатов им дан якобы идеальный образец для всех времен и народов, обеспечивающий всякой стране государственную мощь и хозяйственный расцвет. На самом деле это подражание новой моде приводило или к длительному и кровавому разложению политической и национальной жизни, или же к унитарному государству с автономными провинциями.
По мере того как государства средней и южной Америки освобождались от испанского или португальского суверенитета, они пытались выработать себе новую конституцию, почти везде оказывалось две партии: партия либералов-федералистов, желавшая подражать Соединенным Штатам, и партия консерваторов-унитаристов-централистов, понимавшая, что такое подражание приведет только к вящим беспорядкам. Федералистические попытки были сделаны в Аргентине, Боливии, Бразилии, Венесуэле, Колумбии, Коста-Рике, Мексике, Доминиканской республике и Чили. Политические предпосылки для такого строя имелись разве только в Аргентине и Бразилии...
Все эти государства являются с самого своего освобождения вечным поприщем гражданских войн, революций и переворотов...
Созерцая судьбу этих псевдофедераций, приходишь к двум главным выводам: 1. Федеративный строй имеет свои необходимые государственные и духовные предпосылки; 2. Где этих жизненных предпосылок нет, там введение федерации неминуемо вызывает вечные беспорядки, нелепую провинциальную вражду, гражданские войны, государственную слабость и культурную отсталость народа.
Каковы же предпосылки здоровой федерации, и имеются ли они налицо у нас в России?
Жизненные основы федерации
Всякий серьезный и ответственный политик знает, что государственная форма вырастает в жизни народа исторически и органически и что она всегда обусловлена его индивидуальными особенностями... И когда мы слышим иногда такие "умные" предложения: "Введите вы у себя в России федеративную республику с референдумом!" — то мы всегда спрашиваем себя, по наивности нам это предлагают или из желания повредить России? Что иному народу здорово, то может быть для русского смертью.
Федеративный строй имеет свои основы, вне которых он или останется "на бумаге", или превратится в гибельную "псевдофедерацию", разлагая и ослабляя страну и вызывая бесконечные внутренние трения, перевороты, гражданские войны и смуты.
1. Первая основа федеративного строя состоит в наличности двух или нескольких самостоятельно оформленных государств. Где их нет, там о федерации не следует и говорить. Это они договариваются друг с другом о соединении в одно большое политическое "тело". Каждое из них должно быть или совсем самостоятельным, как это было в Германии, или они должны провозгласить свою независимость и начать борьбу за нее, как это было в Швейцарии и в Соединенных Штатах; или же они должны, в качестве колоний, лояльно испросить согласия у своей метрополии, как это было с австралазийскими колониями Англии. Но каждое из них должно быть консолидированной государственной общиной, успешно создавшей у себя власть, единство и правопорядок.
Политические амебы, кочевые пустыни, фиктивные "якобы государства", вечно мятущиеся и политически взрывающиеся общины (соответствующие невменяемым сумасшедшим) — не могут федерироваться; это величины бесформенные, безответственные, невменяемые, неспособные ни заключить государственный договор, ни соблюсти его. Заключать с ними договор было бы нелепым делом: они подлежат не федерации, а культурной оккупации и государственному упорядочению. Такова и бывает их историческая судьба.
2. Эти оформленные государства должны быть сравнительно невелики, настолько, чтобы единое, из них вновь возникающее государство имело жизненно-политический смысл. Из известных миру федераций — маленькой Швейцарии было легче всего; большим Соединенным Штатам — труднее всего. Но уже Швейцария упорно отказывается от приема новых "кантонов". Состоится ли вхождение Канады в состав Соединенных Штатов — это очень сомнительно. Общеафриканская федерация была бы сущей нелепостью; так же и общеазиатская. Есть территориальные, этнические и хозяйственные размеры, при которых федеративная форма совсем не "рентируется": она становится не облегчением порядка, безопасности жизни и хозяйства, а нелепым затруднением. Именно поэтому ни один серьезный и опытный политик никогда не мог поверить Советии. Будто она осуществляет "федеративный строй". Поэтому и слова "всемирный советский союз" звучат юридической глупостью и политическим обманом. Чем больше территория, чем многочисленнее население, чем разнообразнее составляющие его народы, чем сложнее и крупнее державные задачи — тем труднее осуществить федеративную форму государства, тем выше и крепче должно быть правосознание в стране. И потому есть условия, при которых требование федерации равносильно началу антифедеративного расчленения.
3. Далее, договаривающиеся государства должны реально нуждаться друг в друге — и стратегически, и хозяйственно, и политически; иначе федерация не сложится или не удержится. Федерации вообще не выдумываются и не возникают в силу отвлеченных "идеалов": они вырастают органически. Но мало взаимной нужды и пользы: нужно, чтобы народы поняли эту нужду, признали эту пользу и захотели этого единения. История знает примеры, где малые государства не могли существовать друг без друга, но признать этого не хотели, объединиться не умели и гибли от гражданских войн (Пелопонесская война) или от завоевания (удельная Русь). Там, где центробежные силы превышают центростремительные и где малые государства неспособны к объединению, там ищут спасения не в федеративной, а в унитарной форме!
От распада далеко не всегда спасает и единство: национальное, языковое, культурное и религиозное. Национальное, языковое и культурное единство облегчило федерацию в Германии, но не спасло ни греков, ни русских. Если же имеется налицо множество национальностей, различных по языку, по крови и по религии, то федеративное объединение их будет почти невероятным. Маленькую Швейцарию (с четырьмя национальностями и языками и со многими религиями) спасли три фактора: исконное свободолюбие, нажим соседей и горы. Но Кавказ не знал федерации, его племена боролись насмерть и сдавались порознь… А история знает множество истребленных народов, не нашедших пути к договорному единению с другими.
4. Есть государственные формы, осуществимые при примитивном, наивном и шатком правосознании. Так, унитарное государство гораздо меньше зависит от уровня народного правосознания, чем федеративное; авторитарное государство гораздо меньше вовлекает граждан в свое строительство, чем демократическое. Но именно поэтому федерация и демократия возможны только там, где в народе воспитано чувство долга, где ему присущи свободная лояльность, верность обязательствам и договорам, чувство собственного достоинства и чести и способность к общинному и государственному самоуправлению. Там, где царит южноамериканское правосознание — демократия становится своей карикатурой, а федерация — или пустым звуком, или началом распада. Союз государств заключается на верность и на века: но не признает ни "свободного выхода", ни измены; он скрепляется клятвой; он ненарушим; он не может состоять из интригующих предателей; он невозможен между мелкими народами, болеющими политическим тщеславием, манией величия и ненавистью. Такой союз государств будет эфемерным: он или будет заменен унитарной формой, или же погубит всех своих участников и погибнет сам…
5. Наконец, федерация возможна только там, где народу (или народам) присуще искусство соглашения и дар политического компромисса...
Искусство соглашения требует волевой дисциплины и патриотической преданности общему делу. Дар политического компромисса, способность "отодвинуть" несущественное и объединиться на главном, — воспитывается веками. Нет их — и все будет завершаться "драками новгородского веча": "уличанскими", "кончанскими" и "общими" (или же, соответственно, — гражданскими войнами).
Таковы жизненные основы федерации. О чем же думают зарубежные федералисты из состава эмиграции [а сегодня — и в псевдороссийском федеративном гособразовании]? О чем угодно, но только не о национально-исторической России.
12 июля вступает яровая юстиция в полномочия, поэтому здесь публикуется правда
об исторических событиях времен второй гражданской войны.
о яровой юстиции здесь :
http://rus-vopros.livejournal.com/64114
http://rus-vopros.livejournal.com/641490
В наше время признавать себя совецким коммунистом – это признавать себя палачом и людоедом.Неисчислимы преступления коммуниздов, но все же состоится российский трибунал над ними и их последователями !!!
Сталинисты всегда яростно протестуют против завышенного, по их мнению, количества жертв совецкого коммунизма.Однако зачем они ведут эти споры понять мудрено.Ведь сколько бы людей в исторической России ни уничтожили Ленин со Сталиным-Кагановичем и ТАНДЕМ с путинистами, да и сами истинные совецкие и неосовецкие коммунисты и их последователи, всё равно неосовки не перестанут их боготворить и славить и способствовать уничтожению (геноциду) остатков нашего Руского Народа.
Важное:
По ссылке -- http://rus-vopros.livejournal.com/57711
Проект публикуется с целью получить максимальное количество мнений и пожеланий от лиц, считающих себя полномочными представителями семьи народов исторической России.
Голод использовался как инструмент террора и геноцида:
Согласно анализа лауреата Нобелевской премии, индийского экономиста
А.К. Сена, основной причиной голода в стране может стать внезапное, но запланированное, резкое сокращение реальных доходов значительной части населения.
Ещё раз, это очень важно : http://rus-vopros.livejournal.com/57711
предыдущий верхний пост :
http://rus-vopros.livejournal.com/6417661.html
