По юрисдикции в первых двух зонах действовали военные власти и СС — комендатуры, военная полиция и т.д., и лишь в третьей — Министерство по делам восточных освобождённых территорий. Соответственно, все указы и распоряжения ведомств Розенберга могли быть применимы лишь в отношении третьей зоны. К ней же и применялся общий термин «освобождённые восточные территорий». Другие нормативные акты Рейха разделяют все восточные территории на зоны А и B — зона B должна находится не менее чем в 200-250 км. от линии фронта. Она же находится в ведении Министерства по делам восточных освобождённых территорий. В общем и целом, это положение соответствует описанному выше.
Кроме того, в зависимости от степени благополучия той или иной территории, общий порядок мог меняться — например, активные действия лесных бандитов («партизан») могли повлечь за собой переход той или иной территории из юрисдикции Министерства по делам восточных освобождённых территорий обратно под юрисдикцию военных властей и СС. Обобщая можно сказать, что единственным объективным препятствием для развития частного землевладения являлся сам факт ведения боевых действий. Это признают и наименее ангажированные исследователи. В частности, кандидат исторических наук И. Ермолов отмечает, что «намеченный восточным министерством и начавшийся переход к единоличному землепользованию был осуществлён лишь в минимальном объеме ввидунепродолжительности оккупации». Заметим, что процитированный автор, хотя и не питает особых симпатий к Третьему Рейху, всё же вынужден признать, что единственной объективной причиной не повсеместной передачи земли в собственность является непродолжительность оккупации. Считаем, что комментарии здесь излишни. С другой стороны, имели место случаи, когда земля передавалась в собственность крестьян и в зоне юрисдикции военного командования. Так, комендант тылового района 18-й армии (Ленинградская область) в 1942 году отмечал, что в результате ликвидации колхозов и поощрения создания национальных органов местного самоуправления, «почти повсеместно стали выражаться воля и желание сотрудничать с нами» (56). Ко всему прочему добавим, что факт передачи земли в собственность крестьян подтверждается и советскими источниками. В частности, в сводной таблице под красноречивым названием «Данные Почепского РО НКВД (Брянская область) о советских руководителях, сотрудничавших с оккупантами (на 10 августа 1944 г.)» читаем: «Фамилия, И.О. - Потапенко М.Е.; Должность во время оккупации — Землемер Титовской волости». Так в чём же заключается вина гражданина Потапенко М.Е. перед советской властью? А вина гражданина Потапенко М.Е. перед советской властью заключается в следующем (читаем там же): «Участвовал в разделе колхозных земель и ликвидации колхозов, настроен антисоветски». Считаем, что и здесь всяческие комментарии излишни.
В любом случае хочется посоветовать тем, кто с жаром бросается доказывать факты наличия «не переданной в собственность земли» вначале взглянуть на карту боевых действий, и прикинуть — в какой зоне, на какой удалённости от линии фронта находится обсуждаемый район
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Часть 4 , О земельном порядке на освобождённых террито
Date: 2011-09-20 06:00 pm (UTC)Кроме того, в зависимости от степени благополучия той или иной территории, общий порядок мог меняться — например, активные действия лесных бандитов («партизан») могли повлечь за собой переход той или иной территории из юрисдикции Министерства по делам восточных освобождённых территорий обратно под юрисдикцию военных властей и СС. Обобщая можно сказать, что единственным объективным препятствием для развития частного землевладения являлся сам факт ведения боевых действий. Это признают и наименее ангажированные исследователи. В частности, кандидат исторических наук И. Ермолов отмечает, что «намеченный восточным министерством и начавшийся переход к единоличному землепользованию был осуществлён лишь в минимальном объеме ввидунепродолжительности оккупации». Заметим, что процитированный автор, хотя и не питает особых симпатий к Третьему Рейху, всё же вынужден признать, что единственной объективной причиной не повсеместной передачи земли в собственность является непродолжительность оккупации. Считаем, что комментарии здесь излишни.
С другой стороны, имели место случаи, когда земля передавалась в собственность крестьян и в зоне юрисдикции военного командования. Так, комендант тылового района 18-й армии (Ленинградская область) в 1942 году отмечал, что в результате ликвидации колхозов и поощрения создания национальных органов местного самоуправления, «почти повсеместно стали выражаться воля и желание сотрудничать с нами» (56). Ко всему прочему добавим, что факт передачи земли в собственность крестьян подтверждается и советскими источниками. В частности, в сводной таблице под красноречивым названием «Данные Почепского РО НКВД (Брянская область) о советских руководителях, сотрудничавших с оккупантами (на 10 августа 1944 г.)» читаем: «Фамилия, И.О. - Потапенко М.Е.; Должность во время оккупации — Землемер Титовской волости». Так в чём же заключается вина гражданина Потапенко М.Е. перед советской властью? А вина гражданина Потапенко М.Е. перед советской властью заключается в следующем (читаем там же): «Участвовал в разделе колхозных земель и ликвидации колхозов, настроен антисоветски».
Считаем, что и здесь всяческие комментарии излишни.
В любом случае хочется посоветовать тем, кто с жаром бросается доказывать факты наличия «не переданной в собственность земли» вначале взглянуть на карту боевых действий, и прикинуть — в какой зоне, на какой удалённости от линии фронта находится обсуждаемый район