![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
rus_voprosOriginally posted by ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
nngan at Богатая книжная коллекция по русской истории
nngan at Богатая книжная коллекция по русской историиБиблиотека Вл. Мелихова «перешагнула» двухсоттысячный рубеж...
(по ссылке в картинке см. каждое фото в отдельности)
После субботней поездки по книжным магазинам и издательствам, с приобретением двух десятков книг в этот раз, наша библиотека «перешагнула» двухсоттысячный рубеж и насчитывает теперь 200 009 единиц хранения. Тематика подавляющей части книг в ней — это история казаков, русского народа и всех других народов, в разное время входивших в состав Российской Империи и СССР, и их последующая история после крушения. Значительную часть собрания составляют и книги по Гражданской войне, по судьбам русской и казачьей эмиграции и тех, кто остался под большевицкой властью, и по сегодняшнему положению дел в стране и пр. Разумеется, библиотека имеет множество и других разделов и подразделов, но не о её каталогизации я хотел сегодня написать данное сообщение. А о двух книгах, которые невольно попались на глаза и история появления которых у нас, в библиотеке Музея, довольно интересна..
Первая — это довольно редкое издание «Русские в Шанхае», 1936 года издания, издавалась она по предварительной подписке, т.к. стоила довольно приличную по тем временам сумму. Среди прочих, на неё был подписан и один из купцов, организовавший в 20-е годы в Шанхае мыловарню, где давал возможность подрабатывать многим нашим эмигрантам, оставшимся без средств к существованию. Кому удавалось скопить нужную сумму, уходили, чтобы начать собственное дело, на их место приходили работать уже местные, китайцы, так, постепенно, к 30-м годам ставшие основной рабочей силой на фабрике. Отношения их с русским фабрикантом были добрыми — тот никого не ущемлял, платил по труду, а в ответ слова плохого от рабочих своих не слышал. Далее — война, он собирается эмигрировать, прощается со своими работниками, и на просьбу одного из них оставить им что-то на добрую память, дарит ему эту книгу.
Затем следует установление коммунистического режима, «культурная революция» Мао Цзедуна и прочие прелести китайского Особого Пути Развития… И всё это время китаец, получивший дорогой подарок, тщательно берег эту книгу, иногда доставая из укромного места (куда пряталось то, что могло бы принести вред семье при обысках), и рассказывая близким, как по-доброму они жили прежде, вместе с русскими. Книга, переходя из одного поколения в другое, оказалась на руках у правнука. И так распорядилась судьба, что через общих знакомых, я и узнал об этой истории, а потом встретился и с самим этим человеком, передавшим мне спустя пару лет ту самую книгу, рассказ о которой вначале показался мне просто невероятным…
Судьба второй книги не менее увлекательна. Это книга Ключевского «Курс русской истории», изданная в марте 1918 года в Петрограде. На обороте титульного листа напечатано: «Сочинения В. О. Ключевского монополизированы Российской Федеративной Советской Республикой на пять лет, по 31 декабря 1922 г…»
Трудно сказать, был бы доволен сам Василий Осипович такой государственной большевицкой монополией на его труды (умер он в 1911 году и так, разумеется, и не узнал, что его концепция исторического развития России оказалась «одобренной к использованию» новыми хозяевами страны), поскольку идейная направленность его трудов явно шла вразрез с новой идеологией коллективизма и последующих «винтиков» — человеческая Личность представлялась ему первостепенной силой в людском общежитии. «Человеческая личность, людское общество и природа страны — вот те три основные исторические силы, которые строят людское общежитие», — писал автор.
Одним из владельцев этой книги был офицер, лично знавший Елизавету Дмитриевну Закаляеву (вдову Митрофана Петровича Богаевского, расстрелянного большевиками в апреле 1918 года). После смерти мужа она работала в госпитале, и навестив её там однажды, он передал ей книгу. Женщина упоминает об этом в своём дневнике, который вела в это время: «наш Николай принес в лазарет книгу» и пишет, что он советует почитать её больным, им будет интересно… После долгих скитаний Елизаветы Дмитриевны в эмиграции, пройдя впоследствии через несколько рук новых владельцев, и дневник, и книга, в числе прочих архивов, были приобретены нами.
Вот такие истории, и это только у этих двух книг — документальных свидетельств эпохи, которые, тесно сопрягаясь с человеческими судьбами, несут в себе их отпечаток и память о них…
Вл. Мелихов
(по ссылке в картинке см. каждое фото в отдельности)После субботней поездки по книжным магазинам и издательствам, с приобретением двух десятков книг в этот раз, наша библиотека «перешагнула» двухсоттысячный рубеж и насчитывает теперь 200 009 единиц хранения. Тематика подавляющей части книг в ней — это история казаков, русского народа и всех других народов, в разное время входивших в состав Российской Империи и СССР, и их последующая история после крушения. Значительную часть собрания составляют и книги по Гражданской войне, по судьбам русской и казачьей эмиграции и тех, кто остался под большевицкой властью, и по сегодняшнему положению дел в стране и пр. Разумеется, библиотека имеет множество и других разделов и подразделов, но не о её каталогизации я хотел сегодня написать данное сообщение. А о двух книгах, которые невольно попались на глаза и история появления которых у нас, в библиотеке Музея, довольно интересна..
Первая — это довольно редкое издание «Русские в Шанхае», 1936 года издания, издавалась она по предварительной подписке, т.к. стоила довольно приличную по тем временам сумму. Среди прочих, на неё был подписан и один из купцов, организовавший в 20-е годы в Шанхае мыловарню, где давал возможность подрабатывать многим нашим эмигрантам, оставшимся без средств к существованию. Кому удавалось скопить нужную сумму, уходили, чтобы начать собственное дело, на их место приходили работать уже местные, китайцы, так, постепенно, к 30-м годам ставшие основной рабочей силой на фабрике. Отношения их с русским фабрикантом были добрыми — тот никого не ущемлял, платил по труду, а в ответ слова плохого от рабочих своих не слышал. Далее — война, он собирается эмигрировать, прощается со своими работниками, и на просьбу одного из них оставить им что-то на добрую память, дарит ему эту книгу.
Затем следует установление коммунистического режима, «культурная революция» Мао Цзедуна и прочие прелести китайского Особого Пути Развития… И всё это время китаец, получивший дорогой подарок, тщательно берег эту книгу, иногда доставая из укромного места (куда пряталось то, что могло бы принести вред семье при обысках), и рассказывая близким, как по-доброму они жили прежде, вместе с русскими. Книга, переходя из одного поколения в другое, оказалась на руках у правнука. И так распорядилась судьба, что через общих знакомых, я и узнал об этой истории, а потом встретился и с самим этим человеком, передавшим мне спустя пару лет ту самую книгу, рассказ о которой вначале показался мне просто невероятным…
Судьба второй книги не менее увлекательна. Это книга Ключевского «Курс русской истории», изданная в марте 1918 года в Петрограде. На обороте титульного листа напечатано: «Сочинения В. О. Ключевского монополизированы Российской Федеративной Советской Республикой на пять лет, по 31 декабря 1922 г…»
Трудно сказать, был бы доволен сам Василий Осипович такой государственной большевицкой монополией на его труды (умер он в 1911 году и так, разумеется, и не узнал, что его концепция исторического развития России оказалась «одобренной к использованию» новыми хозяевами страны), поскольку идейная направленность его трудов явно шла вразрез с новой идеологией коллективизма и последующих «винтиков» — человеческая Личность представлялась ему первостепенной силой в людском общежитии. «Человеческая личность, людское общество и природа страны — вот те три основные исторические силы, которые строят людское общежитие», — писал автор.
Одним из владельцев этой книги был офицер, лично знавший Елизавету Дмитриевну Закаляеву (вдову Митрофана Петровича Богаевского, расстрелянного большевиками в апреле 1918 года). После смерти мужа она работала в госпитале, и навестив её там однажды, он передал ей книгу. Женщина упоминает об этом в своём дневнике, который вела в это время: «наш Николай принес в лазарет книгу» и пишет, что он советует почитать её больным, им будет интересно… После долгих скитаний Елизаветы Дмитриевны в эмиграции, пройдя впоследствии через несколько рук новых владельцев, и дневник, и книга, в числе прочих архивов, были приобретены нами.
Вот такие истории, и это только у этих двух книг — документальных свидетельств эпохи, которые, тесно сопрягаясь с человеческими судьбами, несут в себе их отпечаток и память о них…
Вл. Мелихов
