![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
rus_voprosсовецкая демография :
Оригинал взят у![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
marginalt в Численность русского населения. (И. А. Ильин.)
Оригинал взят у
marginalt в Численность русского населения. (И. А. Ильин.)Совершенно потрясающий по своей правдивости и достоверности фактов материал. Конечно, я предполагал что всё очень плохо, но это были лишь приблизительные подсчёты, - здесь всё гораздо более точно...I
По всенародной переписи 1897 года Россия в своих тогдашних пределах насчитывала свыше 128 миллионов жителей (128 239 000, Менделеев. К познанию России, стр. 20). Нормальный, средний годичный прирост населения составлял до революции 17 человек на каждую тысячу жителей. Согласно этому население России исчислялось официально к 1914 году в 167 миллионов человек, а к 1918 году, за вычетом военных потерь первой мiровой войны (невступно 2 миллиона); — в 175 миллионов приблизительно. На основании этих данных — статистики высчитывали, что, при сохранении этого прироста, русское население должно к 1942 году удвоиться по сравнению с 1897 годом и составить около 256,5 миллиона граждан обоего пола.
Однако, в конце первой мiровой войны от России отпали целые страны и области с населением около 29 миллионов людей, так, что Советская власть захватила Россию к началу 1918 года с населением приблизительно в 146 миллионов граждан (иные считают, преуменьшая, 144 миллиона; советолюбивые писатели исчисляют ещё ниже).
С этого момента мы имеем о России только советские данные, к которым следует применять следующие правила.
Надо помнить, что Советская власть не стесняется опубликовывать в целях пропаганды заведомо неверные данные, она обычно имеет два исчисления: публикуемое и «засекреченное». О засекреченных числах можно догадываться только на основании косвенных данных.
С 1937 года (если не ранее) Советская власть вступила окончательно на путь «тоталитарно-предписываемой статистики». Эта статистика преувеличивает всяческий успех и преуменьшает всяческую убыль; она строится на основании пропагандных и советски-милитарных соображений и не заслуживает доверия.
Поэтому советские цифры надо сопровождать прямою критикой. Там, где для этой критики нет обоснованных данных, необходимо оговариваться: в исчислении успехов — «это максимум; больше этого не будет»; в исчислении смертности, убыли, проторей [1] — «это минимум; в действительности может быть гораздо хуже».
Принимать советские данные без критики, на веру, есть признак наивности или пристрастия. Советы утверждают, что средний годичный прирост населения России остался на прежнем уровне: +17 человек на 1000 населения. Если бы они допустили, что он стал ниже, то они признали бы, что их господство повело к истощению биологической силы народа. Но если они устанавливают +17 на тысячу, то они принимают на себя ответственность за всякий статистический «некомплект» населения.
Мы принимаем цифру +17.
При таком приросте населения Россия должна была бы иметь в 1922 году 156 миллионов населения — если бы не события и не жестокости революции. Статистик С. Н. Прокопович [2], который больше всего боится проявить какую-нибудь «несправедливость» к советской власти, показывает на этот год всего 131,7 миллиона, ссылаясь на «официальные источники». Таков первый «некомплект» населения в 25 миллионов душ.
Продолжая среднее статистическое исчисление, мы увидим, что Россия под властью Советов должна была бы иметь к 1937 году не менее 200 миллионов населения (15 лет по 3 миллиона прироста 45+156=201). Между тем, перепись, произведенная в 1937 году, когда Центральное Статистическое Управление находилось ещё в руках достойных и образованных людей, дала по предварительному подсчёту невступно 160 миллионов населения. Перепись эта была аннулирована Сталиным, а независимые статистики были смещены и убраны в концлагеря. Революционный «некомплект» продолжал нарастать и достиг 40 миллионов.
По исчислению +17 на тысячу, перепись 1939 года, вновь назначенная Сталиным, должна была бы дать цифру в 206 — 207 миллионов. Сталин предписал цифру в 170,5 миллиона, которая и была послушно заявлена новым Статистическим Управлением. Революционный «некомплект» был произвольно снижен, а 36 — 37 миллионов жизней были списаны в расход.
Это число, 170,5 мил., не было подвергнуто независимой научной критике в эмиграции. Статистики приняли его как достоверную величину и пользуются ею с непонятным для нас, полным доверием.
Запомним эти «списанные» миллионы жизней и пойдём дальше.
Если принять эту произвольную цифру условно, как недостоверную, но и не замещённую величину, то к началу совето-германской войны — к этим 170,5 миллиона должно было прибавиться за два года нормальной рождаемостью около 6,5 миллиона (итого 177). Оккупированные в 1939—1940 гг. области дали Советскому Союзу прирост населения в 22,4 миллиона людей (Восточная Польша 12,5 миллиона, Карелия 0,2 миллиона, Бессарабия и Буковина 3,7 миллиона, Эстония, Латвия и Литва около 6 миллионов). Таким образом к началу войны 1941 года Советский Союз подчинял себе следующие человеческие массы:
Основное население 177,0 миллионов
Население оккуп. терр. 22,4 миллиона
Итого..... 199,4 миллиона
При нормальной рождаемости за годы 1941 — 1946 к основному населению должно бы было прибавиться около 17 миллионов жителей (5 лет по 3,4 мил.). Итого: 216 миллионов.
В 1945 году к этой массе присоединилось население вновь аннексированных областей Печенги, Кенигсбергского округа, Карпатороссии, Южного Сахалина, Курильских островов и др. С. Н. Прокопович исчисляет его в 1,9 миллиона, Н.С.Тимашев [3] в 1,8 миллиона. Принимаем цифру Прокоповича и устанавливаем, что в 1946 году Советское государство со всеми оккупированными территориями должно было бы насчитывать около 218,3 миллиона жителей (Тимашев считает 218,4 миллиона).
II
Итак, на 1946 год в Советской России должно бы было числиться 218,3 миллиона жителей.
На самом же деле русское население обнаруживает снова вопиющий революционно-военный «некомплект». Мы должны принять во внимание целый ряд причин, в силу которых население России за 1939 — 1946 гг. погибало или не рождалось. Размеры этих убылей нам неизвестны. Возможно, что они неизвестны и советскому правительству.
Мы не знаем точно потерь армии во время войны с Финляндией (1939 — 1940).
Мы знаем лишь приблизительно число погибших в германских лагерях русских военнопленных: за одну только осень — зиму 1941 — 1942 года германцы уморили раздеванием, голодом, холодом и болезнями от 80 до 90 проц. всех взятых ими тогда русских пленных, т.е. не менее 4 миллионов людей. Это есть официальный немецкий подсчёт, приводимый Б.И.Николаевским в кн. XVIII «Нового Журнала» (стр. 218). Н.С.Тимашев напрасно принимает эту цифру за тотальную (1941 — 1946), ибо после весны 1942 года русские пленные оставались в Германии ещё не менее трёх-четырёх лет, еле одетые, полуголодные или вовсе голодные, заброшенные в своих «лагерях», никак не поддерживаемые советским правительством при безобразном обхождении немцев с «низшею расою». Смертность, может быть, не была столь стихийною (со сценами людоедства и трупоедства), но она была по-прежнему велика: а новые военнопленные продолжали поступать с театра военных действий и к концу войны всех взятых русских пленных насчитывалось у германцев около 8 миллионов. Поэтому надо считать, что за последующие годы погибло ещё 1 — 1,5 миллиона людей.
Цифры Сталина, исчислившего в 1945 году военные потери (убитыми и пропавшими без вести) в 5,3 миллиона, а в 1946 году показавшего цифру в 7 миллионов (павшие, погибшие от оккупации и от «остарбейтерства») — представляются нам совершенно недостоверными, т.е. преуменьшенными. Цифра в 7 миллионов определяет вероятно одни военные потери. Исчисления германского штаба, передававшиеся по радио в ноябре 1944 года, являются, конечно, хвастливо- и пропагандно-преувеличенными: 13 миллионов убитых и 18 миллионов раненых (будто бы).
Германцы оккупировали во время войны русскую территорию с населением около 85 миллионов. Они расстреливали массами «заложников», убивали массами евреев. Здесь могло погибнуть до 1,5 миллиона евреев, из 2,9 миллиона живших на территории Советской России.[Как видно из этого и из предыдущего про "низшую расу", Ильин уже подпал под проеврейскую совецкую пропаганду уже активно вёдшуюся во время написания этой статистической статьи, но всё же к его чести он осторожно пишет: "могли бы". Прим. публикатора.] Очищали страну от увозимого ими скота и провианта (организуя на местах голод); вообще проводили систематически политику «обезлюдения» страны, для подготовки будущей германской колонизации. Представитель УНРРА [4] Фальк, проведший в Белоруссии 5 месяцев, исчисляет убыль населения на месте в 40 проц. (2,2 миллиона). Терещенко, представитель УНРРА на Украине, исчисляет потери населения там в 25 проц. (7 — 9 миллионов; см. статью Тимашева).
Мы не знаем, какое число «остарбейтеров» погибло в Германии. Не забудем, что их увозили после облав еле одетыми и держали на голодном полупайке.
Мы знаем, что НКВД во время реоккупации русских территорий расстреляло множество мнимых «коллаборантов». Но — сколько их погибло?
Мы знаем, что во время осады Петербурга германцами погибло от голода и холода около 1 миллиона людей. [Эх, забыл, как видно, Ильин про помощь в освобождении от большевиков - немцами: что в 1918г. - что, напр., в 1942г., - настолько, что даже о жертвах среди самих немцев, переселённых в Казахстан Сталиным не пишет, как и о жертвах среди других немцев за связь с "фашистами", ну это всё и понятно: пропаганда как-никак... Прим. публикатора.]
Повышенная смертность имела место среди всего, принудительно наспех эвакуируемого и кое-где, кое-как поселяемого русского коренного населения (1941 — 1945).
Расстреливались и гибли выселяемые немцы Поволжья и Украины, крымские татары, карачаи, чеченцы, ингуши. Но — сколько их погибло?
Во время войны террор НКВД, как всегда во время опасности, усиливался вдвое.
Всё время гибли жертвы большевиков в концлагерях, которые исчисляются и ныне в 10 миллионов человек (оптимизм Н.С.Тимашева, допускающего не свыше 4 миллионов, нам непонятен; данные Б.И.Николаевского гораздо серьёзнее).
Во время войны неизбежна была пониженная рождаемость, на счёт которой Тимашев относит «некомплект» в 11 миллионов.
Наконец, нам невозможно определить хотя бы приблизительно, каков был за это время перевес эмиграции над иммиграцией.
Возможно, что история никогдане узнает убыль населения по всем этим статьям в отдельности. Во всяком случае эта убыль была огромною, исторически небывалою и неслыханною.
Экономист Лоример [5] исчисляет население советского государства на 1946 год в 188 миллионов (новый некомплект признаётся этим в размере 28 миллионов).
Советский статистик Александров назвал цифру в 193 миллиона (некомплект в 23 миллиона).
Перешедший к большевикам экономист Марков назвал (из Парижа) цифру в 197 миллионов (некомплект в 19 миллионов). Н.С.Тимашев указывает на то, что оба они не указали ни дату этих цифр, ни способа их исчисления.
С.Н.Прокопович, исходя из числа советских избирателей (по спискам 1946 года) в 101,7 миллиона, и принимая, что процентное отношение числа избирателей к общему числу населения (56,35 проц.) сохранилось и в 1946 году, исчисляет население Советии в 180,5 миллиона (новый некомплект признается этим в 35 — 36 миллионов).
Н.С.Тимашев делает интересную попытку исчислить население Советии по возрастам: старший возраст по избирательным спискам 101,7 миллиона, 4 миллиона «лишенцев» (?), 39 миллионов школьных подростков и 36 миллионов малолетних. Это дает цифру в 181 миллион жителей (новый некомплект в 37,5 миллиона).
Всё это — только за годы второй мiровой войны. Присоединяя этот новый некомплект к прежнему в 36 миллионов, мы получим чудовищную сумму в 72 миллиона жизней. Это — цена революции.
К этому необходимо добавить следующее.
Как С.Н.Прокопович, так и Н.С.Тимашев принимают советские данные всерьёз и на доверие. Такое доверие обнаруживается, напр., в словах Н.С.Тимашева, что «точный ответ» на вопрос о численности русского населения даст только «новая перепись» в Советии (стр. 200). Это доверие к правдивости публикуемых советских исчислений, после тридцати лет наблюдений за советской политикой и за её пролганностью, — представляется нам удивительным и, по меньшей мере, неосторожным. Во всяком случае это доверие делает все их подсчеты оптимальными.
Но если принять это оптимальное число, — 181 миллион, — как условную отправную точку, то из него надо будет вычесть население аннексированных (в 1939 — 1945 годах) территорий (24,3 миллиона), чтобы получить число оставшегося коренного советского населения, подсчитывавшегося в январе 1939 года. Оно составит 156,7 миллиона, оставшихся от «официально» объявленных тогда 170,5 миллиона. И вот, допустить, что коренное советское население потеряло за эти ужасные годы 1939 сент. — 1946 сент., по всем перечисленным статьям прямого жизне-лишения всего 14 миллионов,— мы не можем.
Не забудем, что все эти исчисления построены на пропагандных и не внушающих доверия советских «публикуемых» данных. Серьезных и обоснованных статистических подсчетов добросовестного и научно-вероимного характера у нас нет и не будет до тех пор, пока во главе России не станет русское национальное правительство. До тех пор мы все вынуждены будем гадать и должны быть готовы к тому, что в России на 1946 год не окажется и 181 миллиона жителей.
Не забудем ещё, что благоденствие народа определяется не только числом непогибших людей, но особенно их питанием, здоровьем, нервным и душевным состоянием, жилищем, одеждой, положением семьи и детской, духовной свободою, радостью труда, культурным, моральным и религиозным уровнем жизни.
Революция всё время изводит национальную Россию, - и количественно и качественно,- и мы обязаны выговорить это честно и открыто.
[1] Протори — издержки, расходы, убытки.
[2] Прокопович Сергей Николаевич (1871 — 1955) — русский политический деятель. Идеолог «экономизма» — умеренного течения в российской социал-демократии в конце XIX — начале ХХ в. Активист «Союза освобождения» (1904 — 1905) — нелегального политического объединения либеральных земцев и российской интеллигенции. В 1917 г. министр Временного правительства. В 1921 г. работал в Центральной комиссии помощи голодающим при ВЦИК (Помгол). В 1922 г. выслан из Советской России.
[3] Тимашев Николай Сергеевич (1885 — 1970) — выдающийся русский ученый, юрист и социолог, профессор, преподавал в С.-Петербургском университете, Политехническом институте, в Пражском университете, Славянском институте Сорбонны, во многих университетах и учебных заведениях США. Главные его труды: «Право в Советской России» (1923), «Политическое и административное устройство СССР» (1931), «Введение в социологию права» (1939), «Религия в Советской России» (1942), «Сто лет условного осуждения» (в 3 т., 1941 — 1943 — 1949), «Великое отступление» (1946), «Три мiра» (1946) и др. считаются лучшими социологическими исследованиями о Советской России.
[4] УНРРА — Администрация Объединенных Наций по помощи и размещению перемещенных лиц. Специализированное учреждение ООН, образованное под её эгидой наряду с другими (ЮНЕСКО и т. д.) межправительственными организациями в 40-х гг. В дальнейшем прекратила свое существование.
[5] Лоример Франк (1894 — ?) — американский социолог, профессор Вашингтонского университета.
По всенародной переписи 1897 года Россия в своих тогдашних пределах насчитывала свыше 128 миллионов жителей (128 239 000, Менделеев. К познанию России, стр. 20). Нормальный, средний годичный прирост населения составлял до революции 17 человек на каждую тысячу жителей. Согласно этому население России исчислялось официально к 1914 году в 167 миллионов человек, а к 1918 году, за вычетом военных потерь первой мiровой войны (невступно 2 миллиона); — в 175 миллионов приблизительно. На основании этих данных — статистики высчитывали, что, при сохранении этого прироста, русское население должно к 1942 году удвоиться по сравнению с 1897 годом и составить около 256,5 миллиона граждан обоего пола.
Однако, в конце первой мiровой войны от России отпали целые страны и области с населением около 29 миллионов людей, так, что Советская власть захватила Россию к началу 1918 года с населением приблизительно в 146 миллионов граждан (иные считают, преуменьшая, 144 миллиона; советолюбивые писатели исчисляют ещё ниже).
С этого момента мы имеем о России только советские данные, к которым следует применять следующие правила.
Надо помнить, что Советская власть не стесняется опубликовывать в целях пропаганды заведомо неверные данные, она обычно имеет два исчисления: публикуемое и «засекреченное». О засекреченных числах можно догадываться только на основании косвенных данных.
С 1937 года (если не ранее) Советская власть вступила окончательно на путь «тоталитарно-предписываемой статистики». Эта статистика преувеличивает всяческий успех и преуменьшает всяческую убыль; она строится на основании пропагандных и советски-милитарных соображений и не заслуживает доверия.
Поэтому советские цифры надо сопровождать прямою критикой. Там, где для этой критики нет обоснованных данных, необходимо оговариваться: в исчислении успехов — «это максимум; больше этого не будет»; в исчислении смертности, убыли, проторей [1] — «это минимум; в действительности может быть гораздо хуже».
Принимать советские данные без критики, на веру, есть признак наивности или пристрастия. Советы утверждают, что средний годичный прирост населения России остался на прежнем уровне: +17 человек на 1000 населения. Если бы они допустили, что он стал ниже, то они признали бы, что их господство повело к истощению биологической силы народа. Но если они устанавливают +17 на тысячу, то они принимают на себя ответственность за всякий статистический «некомплект» населения.
Мы принимаем цифру +17.
При таком приросте населения Россия должна была бы иметь в 1922 году 156 миллионов населения — если бы не события и не жестокости революции. Статистик С. Н. Прокопович [2], который больше всего боится проявить какую-нибудь «несправедливость» к советской власти, показывает на этот год всего 131,7 миллиона, ссылаясь на «официальные источники». Таков первый «некомплект» населения в 25 миллионов душ.
Продолжая среднее статистическое исчисление, мы увидим, что Россия под властью Советов должна была бы иметь к 1937 году не менее 200 миллионов населения (15 лет по 3 миллиона прироста 45+156=201). Между тем, перепись, произведенная в 1937 году, когда Центральное Статистическое Управление находилось ещё в руках достойных и образованных людей, дала по предварительному подсчёту невступно 160 миллионов населения. Перепись эта была аннулирована Сталиным, а независимые статистики были смещены и убраны в концлагеря. Революционный «некомплект» продолжал нарастать и достиг 40 миллионов.
По исчислению +17 на тысячу, перепись 1939 года, вновь назначенная Сталиным, должна была бы дать цифру в 206 — 207 миллионов. Сталин предписал цифру в 170,5 миллиона, которая и была послушно заявлена новым Статистическим Управлением. Революционный «некомплект» был произвольно снижен, а 36 — 37 миллионов жизней были списаны в расход.
Это число, 170,5 мил., не было подвергнуто независимой научной критике в эмиграции. Статистики приняли его как достоверную величину и пользуются ею с непонятным для нас, полным доверием.
Запомним эти «списанные» миллионы жизней и пойдём дальше.
Если принять эту произвольную цифру условно, как недостоверную, но и не замещённую величину, то к началу совето-германской войны — к этим 170,5 миллиона должно было прибавиться за два года нормальной рождаемостью около 6,5 миллиона (итого 177). Оккупированные в 1939—1940 гг. области дали Советскому Союзу прирост населения в 22,4 миллиона людей (Восточная Польша 12,5 миллиона, Карелия 0,2 миллиона, Бессарабия и Буковина 3,7 миллиона, Эстония, Латвия и Литва около 6 миллионов). Таким образом к началу войны 1941 года Советский Союз подчинял себе следующие человеческие массы:
Основное население 177,0 миллионов
Население оккуп. терр. 22,4 миллиона
Итого..... 199,4 миллиона
При нормальной рождаемости за годы 1941 — 1946 к основному населению должно бы было прибавиться около 17 миллионов жителей (5 лет по 3,4 мил.). Итого: 216 миллионов.
В 1945 году к этой массе присоединилось население вновь аннексированных областей Печенги, Кенигсбергского округа, Карпатороссии, Южного Сахалина, Курильских островов и др. С. Н. Прокопович исчисляет его в 1,9 миллиона, Н.С.Тимашев [3] в 1,8 миллиона. Принимаем цифру Прокоповича и устанавливаем, что в 1946 году Советское государство со всеми оккупированными территориями должно было бы насчитывать около 218,3 миллиона жителей (Тимашев считает 218,4 миллиона).
Итак, на 1946 год в Советской России должно бы было числиться 218,3 миллиона жителей.
На самом же деле русское население обнаруживает снова вопиющий революционно-военный «некомплект». Мы должны принять во внимание целый ряд причин, в силу которых население России за 1939 — 1946 гг. погибало или не рождалось. Размеры этих убылей нам неизвестны. Возможно, что они неизвестны и советскому правительству.
Мы не знаем точно потерь армии во время войны с Финляндией (1939 — 1940).
Мы знаем лишь приблизительно число погибших в германских лагерях русских военнопленных: за одну только осень — зиму 1941 — 1942 года германцы уморили раздеванием, голодом, холодом и болезнями от 80 до 90 проц. всех взятых ими тогда русских пленных, т.е. не менее 4 миллионов людей. Это есть официальный немецкий подсчёт, приводимый Б.И.Николаевским в кн. XVIII «Нового Журнала» (стр. 218). Н.С.Тимашев напрасно принимает эту цифру за тотальную (1941 — 1946), ибо после весны 1942 года русские пленные оставались в Германии ещё не менее трёх-четырёх лет, еле одетые, полуголодные или вовсе голодные, заброшенные в своих «лагерях», никак не поддерживаемые советским правительством при безобразном обхождении немцев с «низшею расою». Смертность, может быть, не была столь стихийною (со сценами людоедства и трупоедства), но она была по-прежнему велика: а новые военнопленные продолжали поступать с театра военных действий и к концу войны всех взятых русских пленных насчитывалось у германцев около 8 миллионов. Поэтому надо считать, что за последующие годы погибло ещё 1 — 1,5 миллиона людей.
Цифры Сталина, исчислившего в 1945 году военные потери (убитыми и пропавшими без вести) в 5,3 миллиона, а в 1946 году показавшего цифру в 7 миллионов (павшие, погибшие от оккупации и от «остарбейтерства») — представляются нам совершенно недостоверными, т.е. преуменьшенными. Цифра в 7 миллионов определяет вероятно одни военные потери. Исчисления германского штаба, передававшиеся по радио в ноябре 1944 года, являются, конечно, хвастливо- и пропагандно-преувеличенными: 13 миллионов убитых и 18 миллионов раненых (будто бы).
Германцы оккупировали во время войны русскую территорию с населением около 85 миллионов. Они расстреливали массами «заложников», убивали массами евреев. Здесь могло погибнуть до 1,5 миллиона евреев, из 2,9 миллиона живших на территории Советской России.[Как видно из этого и из предыдущего про "низшую расу", Ильин уже подпал под проеврейскую совецкую пропаганду уже активно вёдшуюся во время написания этой статистической статьи, но всё же к его чести он осторожно пишет: "могли бы". Прим. публикатора.] Очищали страну от увозимого ими скота и провианта (организуя на местах голод); вообще проводили систематически политику «обезлюдения» страны, для подготовки будущей германской колонизации. Представитель УНРРА [4] Фальк, проведший в Белоруссии 5 месяцев, исчисляет убыль населения на месте в 40 проц. (2,2 миллиона). Терещенко, представитель УНРРА на Украине, исчисляет потери населения там в 25 проц. (7 — 9 миллионов; см. статью Тимашева).
Мы не знаем, какое число «остарбейтеров» погибло в Германии. Не забудем, что их увозили после облав еле одетыми и держали на голодном полупайке.
Мы знаем, что НКВД во время реоккупации русских территорий расстреляло множество мнимых «коллаборантов». Но — сколько их погибло?
Мы знаем, что во время осады Петербурга германцами погибло от голода и холода около 1 миллиона людей. [Эх, забыл, как видно, Ильин про помощь в освобождении от большевиков - немцами: что в 1918г. - что, напр., в 1942г., - настолько, что даже о жертвах среди самих немцев, переселённых в Казахстан Сталиным не пишет, как и о жертвах среди других немцев за связь с "фашистами", ну это всё и понятно: пропаганда как-никак... Прим. публикатора.]
Повышенная смертность имела место среди всего, принудительно наспех эвакуируемого и кое-где, кое-как поселяемого русского коренного населения (1941 — 1945).
Расстреливались и гибли выселяемые немцы Поволжья и Украины, крымские татары, карачаи, чеченцы, ингуши. Но — сколько их погибло?
Во время войны террор НКВД, как всегда во время опасности, усиливался вдвое.
Всё время гибли жертвы большевиков в концлагерях, которые исчисляются и ныне в 10 миллионов человек (оптимизм Н.С.Тимашева, допускающего не свыше 4 миллионов, нам непонятен; данные Б.И.Николаевского гораздо серьёзнее).
Во время войны неизбежна была пониженная рождаемость, на счёт которой Тимашев относит «некомплект» в 11 миллионов.
Наконец, нам невозможно определить хотя бы приблизительно, каков был за это время перевес эмиграции над иммиграцией.
Возможно, что история никогдане узнает убыль населения по всем этим статьям в отдельности. Во всяком случае эта убыль была огромною, исторически небывалою и неслыханною.
Экономист Лоример [5] исчисляет население советского государства на 1946 год в 188 миллионов (новый некомплект признаётся этим в размере 28 миллионов).
Советский статистик Александров назвал цифру в 193 миллиона (некомплект в 23 миллиона).
Перешедший к большевикам экономист Марков назвал (из Парижа) цифру в 197 миллионов (некомплект в 19 миллионов). Н.С.Тимашев указывает на то, что оба они не указали ни дату этих цифр, ни способа их исчисления.
С.Н.Прокопович, исходя из числа советских избирателей (по спискам 1946 года) в 101,7 миллиона, и принимая, что процентное отношение числа избирателей к общему числу населения (56,35 проц.) сохранилось и в 1946 году, исчисляет население Советии в 180,5 миллиона (новый некомплект признается этим в 35 — 36 миллионов).
Н.С.Тимашев делает интересную попытку исчислить население Советии по возрастам: старший возраст по избирательным спискам 101,7 миллиона, 4 миллиона «лишенцев» (?), 39 миллионов школьных подростков и 36 миллионов малолетних. Это дает цифру в 181 миллион жителей (новый некомплект в 37,5 миллиона).
Всё это — только за годы второй мiровой войны. Присоединяя этот новый некомплект к прежнему в 36 миллионов, мы получим чудовищную сумму в 72 миллиона жизней. Это — цена революции.
К этому необходимо добавить следующее.
Как С.Н.Прокопович, так и Н.С.Тимашев принимают советские данные всерьёз и на доверие. Такое доверие обнаруживается, напр., в словах Н.С.Тимашева, что «точный ответ» на вопрос о численности русского населения даст только «новая перепись» в Советии (стр. 200). Это доверие к правдивости публикуемых советских исчислений, после тридцати лет наблюдений за советской политикой и за её пролганностью, — представляется нам удивительным и, по меньшей мере, неосторожным. Во всяком случае это доверие делает все их подсчеты оптимальными.
Но если принять это оптимальное число, — 181 миллион, — как условную отправную точку, то из него надо будет вычесть население аннексированных (в 1939 — 1945 годах) территорий (24,3 миллиона), чтобы получить число оставшегося коренного советского населения, подсчитывавшегося в январе 1939 года. Оно составит 156,7 миллиона, оставшихся от «официально» объявленных тогда 170,5 миллиона. И вот, допустить, что коренное советское население потеряло за эти ужасные годы 1939 сент. — 1946 сент., по всем перечисленным статьям прямого жизне-лишения всего 14 миллионов,— мы не можем.
Не забудем, что все эти исчисления построены на пропагандных и не внушающих доверия советских «публикуемых» данных. Серьезных и обоснованных статистических подсчетов добросовестного и научно-вероимного характера у нас нет и не будет до тех пор, пока во главе России не станет русское национальное правительство. До тех пор мы все вынуждены будем гадать и должны быть готовы к тому, что в России на 1946 год не окажется и 181 миллиона жителей.
Не забудем ещё, что благоденствие народа определяется не только числом непогибших людей, но особенно их питанием, здоровьем, нервным и душевным состоянием, жилищем, одеждой, положением семьи и детской, духовной свободою, радостью труда, культурным, моральным и религиозным уровнем жизни.
Революция всё время изводит национальную Россию, - и количественно и качественно,- и мы обязаны выговорить это честно и открыто.
[1] Протори — издержки, расходы, убытки.
[2] Прокопович Сергей Николаевич (1871 — 1955) — русский политический деятель. Идеолог «экономизма» — умеренного течения в российской социал-демократии в конце XIX — начале ХХ в. Активист «Союза освобождения» (1904 — 1905) — нелегального политического объединения либеральных земцев и российской интеллигенции. В 1917 г. министр Временного правительства. В 1921 г. работал в Центральной комиссии помощи голодающим при ВЦИК (Помгол). В 1922 г. выслан из Советской России.
[3] Тимашев Николай Сергеевич (1885 — 1970) — выдающийся русский ученый, юрист и социолог, профессор, преподавал в С.-Петербургском университете, Политехническом институте, в Пражском университете, Славянском институте Сорбонны, во многих университетах и учебных заведениях США. Главные его труды: «Право в Советской России» (1923), «Политическое и административное устройство СССР» (1931), «Введение в социологию права» (1939), «Религия в Советской России» (1942), «Сто лет условного осуждения» (в 3 т., 1941 — 1943 — 1949), «Великое отступление» (1946), «Три мiра» (1946) и др. считаются лучшими социологическими исследованиями о Советской России.
[4] УНРРА — Администрация Объединенных Наций по помощи и размещению перемещенных лиц. Специализированное учреждение ООН, образованное под её эгидой наряду с другими (ЮНЕСКО и т. д.) межправительственными организациями в 40-х гг. В дальнейшем прекратила свое существование.
[5] Лоример Франк (1894 — ?) — американский социолог, профессор Вашингтонского университета.
