rus_vopros | Entries tagged with солж

Ярчайший и величайший руский националист Александр Исаевич Солженицын родился 11 декабря 1918 года в Кисловодске, в крестьянской семье.
В 1924 году семья Солженицына переехала в Ростов-на-Дону, где мальчик и пошел в школу.
Литературой начал увлекаться в старших классах, пробовал силы в эссе и поэзии. Однако после школы поступил в РГУ не на филологический, а на физико-математический факультет.
Но будучи студентом, не оставлял своего писательского увлечения и написал первые главы «Августа Четырнадцатого».

В начале Великой Отечественной войны уехал по распределению с женой в Морозовск, где работал учителем. Оттуда же отправился на фронт. Этот период своей жизни писатель отразил в повести «Люби революцию», которую написал в заключении.
После окончания костромского артиллерийского училища служил лейтенантом в Саранске, а потом был командиром батареи звуковой разведки.
Получил награды – ордена Отечественной войны и Красной Звезды. Незадолго до победы в 1945 году Солженицына арестовали за переписку, в которой он критиковал Сталина. С конца 1945 до 1953 года он находился в заключении.
Здесь Солженицын пишет поэмы и заучивает их наизусть, чтобы позже переложить на бумагу.
Он описал лагерную жизнь в романе «В круге первом» и своем знаменитом рассказе «Один день Ивана Денисовича». После освобождения писателя отправили жить в южный Казахстан без права выезда из села Берлик. Там Солженицын работал учителем математики и физики.
В 1956 году писатель был реабилитирован, ему разрешили вернуться из ссылки. Он поселился во Владимирской области, затем в Рязани.
Впервые произведения Солженицына были опубликованы в 1962 году в журнале «Новый мир» - это был рассказ «Один день Ивана Денисовича». Публикация получила много откликов читателей, в ответ на которые Солженицын принялся за «Архипелаг ГУЛАГ».
Рассказ получил в 1964 году Ленинскую премию.
Однако уже в следующем году писатель теряет расположение властей, ему запрещают печататься. Романы «В круге первом», «Раковый корпус», «Архипелаг ГУЛАГ» были напечатаны за рубежом.
За это в 1974 году Солженицына лишили советского гражданства и выслали за границу. Вернуться на родину писатель смог лишь спустя 20 лет.

В 2001-2002 годах вышел в печати его большой труд -
«Двести лет вместе».
Это литературно-историческое исследование писателем
руско-иудейских отношений в период между 1795 и 1995 годами в двух томах. Книга стала победителем конкурса «Лучшие издания XIV Московской международной книжной выставки-ярмарки».
Известно его публицистика: "Как нам обустроить РОССИЮ".

Фильм Парфенова 1998 года , -- как весь руский 20-й век:

Фильм 1-й с предисловием Парфенова Леонида

https://www.youtube.com/watch?v=RRt1bYcqcbs

Фильм 2

https://www.youtube.com/watch?v=uUGDuf1Nyw0

Фильм 3

https://www.youtube.com/watch?v=UmSCsMqdFA8

31 с половиной минута - о РЯ ...

Фильм 4
Возвращение

https://www.youtube.com/watch?v=CT1PeO-jpAE

Авторы: Леонид Парфёнов, Алексей Пищулин, Юрий Прокофьев.

Читают Михаил Ульянов и Алла Демидова.

Четырехсерийный фильм "Жизнь Солженицына" был создан в 1998 году к 80-летию великого писателя и величайшего руского националиста.
Никогда прежде ни в РФ-ии, ни за рубежом о Солже не не снимался фильм-биография. Для этого фильма Александр Исаевич дал обширное интервью, а также предоставил личные видео и фото-архивы.

Задуманный в 1937 и завершенный в 1980 году «Август четырнадцатого» А.И.Солженицына представляет собою очень важное руское освещении Первой мировой войны.
Учитывая неоднократные высказывания писателя о мотивах, побудивших его обратиться к отечественной истории, решающим среди которых, как известно, явилось опровержение господствовавшей в общественном сознании лжи, то естественно было бы предположить: писать так, будто бы и не существовало совецких произведений об «империалистической бойне», Солженицын не мог.

Выбор самсоновской катастрофы в качестве первого узла «Красного колеса» не случаен. В бессмысленной гибели второй армии в первый же месяц боевых действий автор увидел очевидное продолжение военных неудач русско-японской войны и предвестие грядущего уничтожения исторической России.
Первая мировая война явилась мощным организатором славянофильских идей. Миф о войне, - как национальном возрождении, основанный на извечном противоречии между германским варварством и славянским богоизбранничеством,
в канун кампании и самом начале ее приобрел статус государственного. Этот миф формировал представления о современности как эпической ситуации.
Отказ от дискредитированного историей славянофильского мифа произошел на рубеже 20-30-х годов.
Хотя отношение Солженицына к славянофильской идее нельзя считать однозначным, но следует признать, что мессианская риторика была чужда ему, как и большинству художников, пишущих о мировой войне в после переворотные десятилетия.
В «Августе четырнадцатого» доминирует национальная самокритика.
Революционный миф о первой мировой войне, складывавшийся на протяжении 20-х годов и окончательно оформившийся к началу
30-х, представлял рациональное объяснение «тайны рождения войны» и логическое обоснование неизбежности падения старого режима. В основе его лежала большевитская концепция перерастания империалистической войны в войну гражданскую. Разработанная в 1915 году, она постепенно вытеснила из общественного сознания иные трактовки событий 1914-1918 годов.
Война стала восприниматься исключительно как революционная ситуация.
По Упырю -СТАЛИНу Россию периода кампании надлежало изображать только как страну, «беременную революцией»
Этот миф сводил всю сложность переживаемого в 1914-1918 годах исторического момента к универсальной идее революционного прозрения РН.
Первоначальный план «Августа четырнадцатого» тносится к 1937 году был в русле революционного мифа.
В первой стадии работы, много глав отводилось Саше Ленартовичу, мобилизованному интеллигенту, уходящему затем в революцию, но эти главы с годами отпали.
Солженицынское неприятие революционной идеологии в окончательном варианте выражено с предельной откровенностью,, доходящем до карикатуры на деятелей антируского революционного движения.
Оровержение революционной мифологии бесспорно. Нет сомнений и в том, что именно «Август четырнадцатого» да и Красное колесо» в целом способствовали этому.
Революционный миф присутствует в романе как объект непосредственной полемики. Обратимся к трактовке в «Августе четырнадцатого» широко известного исторического факта: Ленин принимает решение о превращении империалистической войны в гражданскую. Для Ленина – «это счастливая война! – она принесет великую пользу международному социализму: одним толчком очистит рабочее движение от навоза мирной эпохи!», «…что же за радость – невиданная всеевропейская война! Такой войны и ждали, да не дожили, Маркс и Энгельс. Такая война – наилучший путь к мировой революции! (…) Благоприятнейший момент». Поэтому Ленина огорчают успехи руских, он опасается, что военный конфликт может быть исчерпан, едва начавшись; ему доставляют удовольствие бои во Франции и Сербии, делающие военную карту все более внушительной: «…кто это мог мечтать из прежнего поколения социалистов?». «Просветлялась в динамичном уме радостная догадка – из самых сильных, стремительных и безошибочных решений за всю жизнь! (…) …превратить в гражданскую! …- и на этой войне, и на этой войне – погибнут все правительства Европы!!!».. Ленинский курс, по Солженицыну, противоречит элементарным этическим нормам, поражает своим лицемерием: «Не будем говорить «мы за войну» – но мы за нее». «Ежедневно, ежечасно, в каждом месте – гневно, бескомпромиссно протестовать против этой войны! Но! – (имманентная диалектика): желать ей – продолжаться! помогать ей – не прекращаться! затягиваться и превращаться! Такую войну – не сротозейничать, не пропустить! Это – подарок истории, такая война».
Ясно, что сказанное прямо противоположно разрабатываемым совецкой и неосовецкой художественной литературой и критикой представлениям о вожде, постигшем объективные законы исторического процесса, овладевшем стихией мира, подчинившем историю разумной человеческой воле.
Важнейшим инструментом дискредитации лежащей в основе совецкого искусства и официальной историографии героико–романтической концепции революции для Соложеницына является научное знание. Его предшественники, совецкие писатели-вруны 30-х годов, также были озабочены классово (слово очень подлое и очень опасное, 282 ст. ук рф) объективной, исторически верной совецко-классовой трактовкой событий.
А.И.Солженицын выполнил колоссальный труд по расчистке многократно фальсифицированной отечественной истории.
В 30-е годы 20-го века «научность» ассоциировалась с эквивалентом 19 тома Ленина». Для А.И.Солженицына она заключалась в опровержении «первоисточника» и порожденной им легенды.
Как бы ни были сами по себе художественно убедительны отдельные детали, сцены, образы (и таких немало: сцена артобстрела, последний бой Эстляндского полка, конец генерала Самсонова), их место в романе определяется диалогом автора со своими политическими оппонентами.
Пищущие об «Августе четырнадцатого» уже отмечали разного рода несообразности, фактичесские неточности и неверности (от «слов-советизмов», «невозможных в эпопее о 1914 годе» – до исторически не соответствующей периоду кампании политической атмосферы).Но Первая мировая война для автора – история, он не был непосредственным участником событий, очевидцем эпохи: «Прав Солженицын, когда сам признает, что людям его, совецкого, поколения о былой России писать «невподым». Совецкая литература представляла Россию голодной и нищей страной, а Солж широким жестом набрасывает всеобщее благоденствие и безбедность исторической РОССИИ. Совками царские офицеры изображались невеждами, пьяницами, картежниками, дебоширами, -- Солженицын вступается за руское офицерство. Да и руские солдаты у Солженицына защитники Отечества; -- но в у совецких авторов это безликие серые шинели, становящиеся героями лишь тогда, когда бросают винтовку или поворачивают ее в сторону своего правительства, пославшего их на смерть.
В «Августа четырнадцатого» революционеры занимают значительное место. Они, по Солженицыну, бесы, неумолимо толкали РИ в революционную бездну и они разложили фронт, тем самым способствовали военному и политическому поражению исторической России.
Стремление восстановить историческую справедливость и противопоставить «свою» войну лживой совецкой империалистической войне, в том числе и той, какую запечатлела официальная литература, заставило А.И.Солженицына заняться ее историей.
В обозначенных выше параллелях менее всего хотелось бы видеть намерение умалить заслуги автора «Красного колеса».

Соотнесение «Августа четырнадцатого» с опытом отечественной особенностей военной литературы обнажает совецкое и неосовецкое (уже 21-го века) политическое мифотворчество как одну из важнейших черт антируской совецкой литературы ХХ века в целом.
Пусть все же торжествует историческая правда нашего величайшего руского националиста Александра Исаевича Солженицына !!!

https://youtu.be/jCiS4HHat_Q

Адм. РФ-ии играет в Димона-Пукемона ( а может и покемон, как правильно-то будет ? ) :

https://youtu.be/VNgCDlSMLtc

3 августа была очередная годовщина смерти Солжа : но ни одна
знакомая и незнакомая рускоязычная сволочь (как сами пукемоны так и неосовдепы всевозможных цирковых шапито и увесилительных запойных уровней ) этого не вспомнила, -- но сегодня эта сволочь подняла очередную оголтелую компанию травли, увы, уже мертвого Солжа (на сегодня сайт Солжа почему-то не работает) , -- и ими выпущен фильм с оголтелой травлей ... смотрим:

https://youtu.be/Sb5BXmqe8T4

Интересны вот такие события уже прошлого: сравните такие факты -- оригинала тандема не стало где-то осенью 2007 года , а меньше чем через год не стало и Солжа (причем неожиданно) , ниже ролик с "оригиналом" и Солжом :

https://youtu.be/R_YSYHL2a5s

Выводы ? делайте сами в меру своих возможностей !!!

3 августа была очередная годовщина смерти Солжа : но ни одна
знакомая и незнакомая рускоязычная сволочь этого не вспомнила, -- но сегодня эта сволочь подняла очередную оголтелую компанию травли, увы, уже мертвого Солжа (на сегодня сайт Солжа почему-то не работает) , -- и ими выпущен фильм с оголтелой травлей ... смотрим:

https://youtu.be/R_YSYHL2a5s

Выводы ? делайте сами в меру своих возможностей !!!

Солж оказался недосягаем ни для власти ни для населения рф-ии, -- как ни печально это осознавать ... никто не хочет ни читать его наследие литературное ни думать о нашем руском вопросе ..., сайт официальный недоступен и что творится непонятно с памятью о величайшем руском националисте !

Пора все же нам возвращаться в свою рускую Семью, так и не обустроенную и уже разоренную оккупационным режимом дотла за 25 лет непонятного время провожднения на территории недоРОССИИ недопрезидентов РФ-ии , -- статья Алекксандра Солженицына "Как нам обустроить Россию?" оказалась просто им, этой власти в лице оккупационного режима, не нужна как и сам Солж со своим могучим литературным и научным наследием.
Как же нам обустроить Россию? Интересно, кто бы взялся сегодня предугадать, когда для нас этот вопрос перестанет быть актуальным? Одно ясно, что даже во многие десятилетия мы не уложимся. Вот почему эту статью Солженицына и сегодня нельзя читать и не без внутреннего волнения и не без ощущения жесточайшей обречённости.
И надо сказать, что явно слышимая в статье острая тревога автора за настоящую историческую Россию, – почему ? Да потому что эта сегодняшняя адм. окк. режима РФ-ии поджигает эту территорию со всех сторон.
И сегодня наша тревога имеет ещё большие основания. Так, в начале своей статьи Солженицын упоминает в то время «наши ранние смерти». А ведь согласно докладу ВОЗ, в 1990-х годах ситуация с ними была даже чуть лучше, чем в 2000-х. В 1990 году ожидаемая продолжительность жизни мужчин составляла 63 года, а в 2000-м – 58 лет, продолжительность жизни женщин достигла в 1990 году 74 лет, а в 2000-м она снизилась на два года. И по сути, в 2009 году смогла просто вернуться к показателям 90-х, и никакого демографического бума не произошло.
Восклицание Александра Исаевича в начале статьи о том, что, несмотря ни на что, в для руского человека нет ничего важнее и «первей нашей национальной гордости», на мой взгляд, требует отдельного комментария.
Автор написал буквально следующее: «Таков человек: ничто нас не убедит, что наш голод, нищета, ранние смерти, вырождение детей - что какая-то из этих бед первей нашей национальной гордости!». Солженицын пишет, что, поскольку национальная гордость «первей», то он вынужден «начинать не со сверлящих язв», «но с ответа: как будет с нациями?» Но вынужден главным образом потому, что к тому времени некогда братские народы один за другим стали вываливаться из некогда, по выражению Розанова, «тёплого рукава» Империи. Напомним, что 15 января в 1990 года в Нагорный Карабах были введены войска, 18 января Азербайджан объявил войну Армении, 19 –го во время ввода войск в Баку погибло 125 человек. В начале марта объявила о независимости Литва и туда вошли советские танки , а 23 марта Эстония приостановила на своей территории действие Конституции СССР.
Присягнувший на ней в качестве президента СССР Горбачёв, уже выглядел фигурой весьма условной. Тем более, что вскоре, 6 июня, российский парламент голосует за приоритет российских законов над всесоюзным законодательством . А 12 июня РСФСР официально провозглашается суверенным гocyдapством.
Солженицын закончил свою статью в июле. А 14 августа 1990 года президент СССР Горбачев издает указ о реабилитации жертв сталинских репрессий и о возвращении гражданства высланным из страны диссидентам, включая Солженицына.
Статья "Как нам обустроить Россию?" была опубликована в "Комсомольской Правде" 18 сентября 1990 года.
Надо отдать должное Александру Исаевичу. Пожалуй, в то время никто не дал себе труда и не смог бы в этом воистину обвале и «на последнем докате», высказаться столь широко и столь подробно по всем аспектам строительства новой России. Многое и сегодня воспринимается как задание на завтра. Потому, что по большому счёту ни одна из затронутых Солженицыным проблем и по сегодня не решена ... и при таком режиме и не может быть решена.
Обращение Солженицына в 1990 году, прежде всего к национальному вопросу, конечно, было продиктовано не столько тем, что этот вопрос, по его мнению, для массового сознания был «первей». Большинство населения, на самом деле, и в то время было озабочено в первую очередь хлебом насущным. Но Солженицын, сознательно обостряет, ставит национальный вопрос на первое место, потому что он видел и чувствовал, что развал Союза болезненно отзывается в сердцах руских людей, гордящихся широтой страны.
В отличие от других национальных образований РФСР была единственной республикой, где национальные силы как таковые не оказывали никакого влияния на политическое руководство. Руские, будучи цементом, скрепляющим громадную постройку Советского Союза, оказались самыми бездомными и неприкаянными при крушении красного совка.
Солженицын первым ясно и внятно сказал: Союз всё равно развалится!
На его удержание у руских не хватит ни сил и ресурсов! Спасайте Россию!
Почему мы до сих пор всерьёз и надолго не перешли именно к этой повестке дня, к построению именно национальной России?
Ответ на него в мы находим и у самого Солженицына. Своим заклинанием «Нет у нас сил на империю!», он по сути подтолкнул тогдашнее Ельцинское руководство к сдаче всех позиций, к безоглядному бегству в искусственные границы РСФСР, где руские до сих пор остаются тем же скрепляющим цементом. Почему, обозначив Казахстан как территорию, состоящую наполовину из Южной Сибири и Южного Урала, населённую больше чем наполовину рускими, Солженицын ясно и чётко не поставил вопрос о разделе этой республики? Упомянув собственно казахскую часть областей Казахстана, автор прекраснодушно заявил: «И коли в этом охвате они захотят отделиться – то и с Богом». Александр Исаевич явно недооценил этнократические силы в республиках, которые при попустительстве либеральной российской власти и отсутствии и собственно руского национального движения забрали себе то, что им никогда не принадлежало. А ведь если, бы в своё время было в полный голос заявлено, что, по крайней мере южный Казахстан и полуостров Крым подлежат возврату , то по крайней мере исход руских из этнических рспублик не был бы таким скоротечным и трагичным. Дело ведь не в территориях, а в людях. Солженицын в главке «Процесс разделения», высказав мнение о «нашем отделении» от нежелательных соседей, подчеркнул, что процесс этот «нельзя произвести одноминутной декларацией». Но всё именно так и случилось.
Для реального сценария раздела, ни уточнения «по истинному расселению», ни «местные плебисциты под беспристрастным контролем» не пригодились.
Именно в этом месте, на мой взгляд , автор неожиданно для себя впал в противоречие. Нельзя же, в самом деле, одновременно выказывать безбрежную уступчивость бывшим "друзьям" РН, неистово и поспешно срывать с себя совецкую обузу и налаживать «безболезненную разъёмку безполезных совецких народных хозяйств».
Руководителям РФ-ии даже в голову не пришла мысль позаботится об интересах миллионов соотечественников, вдруг ставших чужими на празднике самоопределения этнических окраин. Солженицын, к сожалению, в своей статье ясно не обозначил, что РСФСР, как республика, наследующая совок была обязана стать главным арбитром бракоразводного процесса с целью обеспечить как минимум безопасность РН!
Ведь, к сожалению, многое тогда решалось, не исходя из интересов руского разделённого народа, а по логике борьбы ельцинского руководства с союзным центром.
Что касается Вкраины, то Солженицын недооценил силы и средства вкраинского национализма, имеющего мощную зарубежную поддержку.
Вкраинская националистическая элита, опирающаяся на идеологию, историю, на мучеников и пророков самостийничества, поставила себе цель любыми средствами добиться независимости.
Даже ЦЕНОЙ отказа от экономической интеграции с РФ-ией. А пророссийские силы на Вкраине проиграли ещё и потому, что сама РФ-я никогда не была образцом для подражания и равнодушно взирала на стремление окраин к рускому единству.
Таким образом, и чаемый Солженицыным Российский Союз без двенадцати республик не состоялся. А империя, которую мы гнали в дверь, сегодня возвращается в окно.
И никуда мы не денемся, если не хотим на своих границах получить НАТовские форпосты наподобие Грузии, от поддержки бывших братьев по Союзу.
Империя – судьба грядущей России. В других уже формах, но имперская Россия существует.
Хотя , опять же в рамках Российской Федерации уже давно остро стоит вопрос о выживании руской нации.
Ведь до сих пор огульная поддержка рождаемости приводила к ещё большему национальному перекосу не в пользу руских. Подчеркну, что это, пожалуй, первые и единственные пока шаги центральной российской власти в сторону руского этнического большинства. В остальном же, перефразируя, известное выражение Радищева: «Крестьянин в законе мёртв», мы с полным правом можем то же самое сказать о руском.
Руский, как представитель пока самого многочисленного народа в основном законе и прочиз законах РФ-ии мёртв.
В отличие о татар, чеченцев, башкир и якутов у него нет своей государственности. Еврей в автономной области, ингуш в Ингушетии чувствуют себя представителями титульной нации, а русский в РФ-ии обязан быть россиянином. А случится ему заявить свои права именно как русскому, ему уготованы 282-я статья УК и дубинка полицая из центра по борьбе с экстремизмом «Э».
Ныне как то даже неудобно читать в статье писателя главу «Слово к малым народам и народностям». И здесь Александр Исаевич готов отпустить всех на волю, не оговорив интересы руских. С каким-то даже сочувствием автор пишет о татарах и башкирах, которые в случае отделения будут «вкруговую охвачены» другим государством. И далее читаем: «У иных национальных областей – будет внешняя граница, и если они захотят отделяться – запрет не может быть и здесь». Как тут не вспомнить знаменитое заявление Ельцина в Уфе 6 августа 1990 года: «Берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить» и последующие кровавые чеченские войны. Такими заявлениями мы ввели в искушение чеченского волка, и он не преминул воспользоваться слабостью руского медведя.
Александр Исаевич собственно и предложил некие формы, в которых может структурироваться хаос руской жизни. Но и сегодня всем нам кажется, что руское будущее так же непредсказуемо, как и двадцать пять или 60 лет назад.
Россия Солжницына – один из самых привлекательных и один из возможных проектов, который должен стать привлекательным не только для горстки интеллектуалов. Чтобы «сказка стала былью» нужна большая Вера, нужно содружество и сотворчество всех здоровых сил нации.
Почему Солж, будучи духовным национальным лидером , не стал её политическим вождём? Почему не попытался возглавить руское национальное движение, которое по сути было отдано на откуп маргиналам?
Кстати, в 1944-м , перед арестом капитан Солженицын призывал своих единомышленников беречь силы для активной борьбы после войны.
Почему после крушения «бетонной постройки коммунизма» он не попытался , не только словом, но и делом обустраивать Россию?
Кому он адресовал своё послание в 1990 году?
Может он надеялся, что в ответ поднимется некая общественная сила, которая и станет субъектом истории, воплощая в жизнь план Солженицына?
Ясно одно, что довольно скоро, Александр Исаевич разочаровался и в новых правителях РФ-ии.
В 1998 году он был награждён орденом Святого Андрея Первозванного, однако от награды отказался. Заявил : «От верховной власти, доведшей историческую Россию до нынешнего гибельного состояния, я принять награду не могу».
Но к концу жизни, почему он без оглядки на совецкий страх перед национализмом, прямо заявил, что именно нация содержит тот двигатель, который запускает возрождение государства.
Совсем не случайно на рабочем столе Солженицына осталась неоконченной статья с говорящим названием «Беглецам из Семьи». Вот несколько набросков из неё:
«Что есть Народ (или, по-западному, Нация)? Исконными связями (кровной и душевной) единая Семья, весьма обширная по численности и длительная по существованию».
« Многие и многие годы нам было естественно: представляя себя, объяснять: "я - руский", "мы - руские". Но уже в раннесовецкие годы это воспринималось осудительно или даже с подозрением в контрреволюции (тогда - всю рускую историю рисовали как позорную).
И так было - до годов грозной войны, когда власти в панике всё опрокинули наоборот.
Но сегодня та же память "мы - руские" снова стала раздражать слух в Обществе. Впрочем, запретность легла не на нас одних: и всякое упоминание о национальной принадлежности считается ныне позорным.
А история нашей Планеты показывает нам напротив: как и после трёхтысячелетнего рассеяния по Земле - духовно стойкие хаананеане, украв этническое имя "евреи" правдой и ложью ощущают, хранят и защищают своё национальное сознание ещё страстней, чем религиозное единомыслие».
И ещё цитата:
«Нам теперь настойчиво вталкивают рекомендоваться: "мы - россияне". То есть найти себе опору не в духовном наследном сознании, а - по признаку теперешней федеральной принадлежности? Странная зацепка.
ли, может, "мы - рас-сияне"? - то есть рас-терявшие сияние душевного света? По нашему сегодняшнему реальному состоянию - да, именно так».
И понятно, что Солженицына, в контексте руского национального движения можно назвать предтечей, но не мессией. Его идеи по обустройству России будут востребованы. Они, повторяю, не потеряли своей новизны и правоты, - стали и ещё актуальней, но ...
Но воплощать в жизнь их будут уже другие руские люди, ибо сегодня полным ходом идёт русская этническая мобилизация и в недалёкой перспективе Российская Федерация станет всё-таки государством руского народа, о чём собственно и мечтал Александр Исаевич Солженицын. Ведь главный смысл и последней его статьи: Пора возвращаться в национальную семью!
Идентификация по национальному признаку только набирает силу, ибо сам мир изменяется после многих лет интернационального террора.
Если процесс «национализации» искусственно сдерживать, то не исключено, что это будет чревато серьезным конфликтом между значительной частью населения и полиэтничной антиэлитой (дегенератами) РФ-ии. Зависит это от того, насколько успешно мы усвоим уроки Солженицына.

Current Location: Russian Federation, Санкт-Петербург

Полемика Григория Померанца и Александра Солженицына по дана в изложении Солжа, -- сам Померанц известен как автор философских работ, распространявшихся в самиздате в 1960-70-е годы
и оказавших большое влияние на либеральных образованцев.

Вся эта полемика велась между двумя заметными диссидентами в СССР. В диссидентских кругах были самые разные люди:
от коммуниста Зиновьева до националиста и антисоветчика Солженицына. Но самым мощным диссидентским течением было либеральное, представленное Сахаровым и Померанцем.
Их сторонники самым безжалостным сугубо "либеральным" способом, разорили чуждые им во всех отношениях (и нам, националистам, но не разорявшим) народы СССР и РФ-ии ( народы как совецкие так и неосовецкие, -- но и национальное население на территории исторической РОССИИ , территории, заселённые чуждыми им по менталитету и культуре народами ).
Не имея возможности описать в статье многолетнюю заочную полемику либерала Померанца с руским националистом Солженицыным, даём изложенную Солжом переписку по поводу книги "В круге первом", -- но письма Померанца Солжу доказывают, что сам автор Померанц, отрицая в своём творчестве национальные и этнические различия, на самом деле выделяет свою национальность (израиловка) и, по существу, является русоненавистником, одновременно: боящимся руского национализма и высокомерно осуждающим руских.
Выборка из "Двести лет вместе":
Глава 25 – Оборот обвинений на Россию.
«Однако ото всех этих откровенных грубостей надо отличить бархатно мягкого самиздатского философа-эссеиста тех лет Григория Померанца. Он писал на высотах как бы выше всяких полемик — вообще о судьбах народов, вообще о судьбах интеллигенции: народа — теперь почти нигде и не осталось, разве бушмены. В самиздате 60-х годов я читал у него: «Народ — преснеющая жижица, а главные соляные копи в нас самих», в интеллигентах. — «Солидарность интеллигенции, пересекающая границы, более реальная вещь, чем солидарность интеллигенции с народом».
Это звучало очень современно и как-то по-новому мудро.
Да вот только в чехословацком опыте 1968 именно единение интеллигенции с «преснеющей жижицей» своего несуществующего народа создало духовный оплот, давно забытый Европою: две трети миллиона совецких войск не сокрушили их духа, а сдали нервы у чехословацких коммунистических вождей (спустя 12 лет такой же опыт повторился и в Польше).
В своей манере, ускользающей от чёткости, когда множество параллельных рассуждений никак не отольются в строгую ясную конструкцию, Померанц, кажется, никак же не писал при этом о национальном, — о нет! «Мы всюду не совсем чужие. Мы всюду не совсем свои», — и вот воспевал диаспору как таковую, диаспору — в общем виде, для кого угодно. Он брёл сквозь релятивизм, агностицизм — кажется, в высочайшей надмирности. «И один призыв к вере, к традиции, к народу анафематствует другой». —«По правилам, установленным для варшавских студентов, можно любить только одну нацию», — а «если я кровью связан с этой страной, но люблю и другие?» — сетует Померанц.
Тут — изощрённая подстановка. Конечно — и нацию, и страну можно любить далеко не только одну, и даже хоть десять.
Но принадлежать, но сыном быть — можно только одной Родины, как можно иметь только одну мать.
Чтобы лучше передать предмет рассмотрения, уместно тут рассказать и об обмене письмами, который был у нас с четой Померанцев в 1967. В тот год уже разошёлся в самиздате мой роман, ещё только гонимая рукопись, «В круге первом», — и одними из первых прислали мне возражения Г.С. Померанц и его жена З.А. Миркина: что я ранил их неумелостью и неверностью касания к жидовскому вопросу; что в «Круге» я непоправимо уронил евреев — а тем самым и себя самого. — В чём же уронил? Кажется, не показал я тех жестоких евреев, которые взошли на высоты в зареве ранних советских лет. — Но в письмах Померанцев теснились оттенки, нюансы, и я упрекался в бесчувственности к жидовской боли.
Я им ответил, и они мне ответили. В этих письмах обсуждено было и право судить о целых нациях, хотя я в романе и не судил.
Померанц предложил мне тогда, — и всякому вообще писателю, и всякому выносящему любое человеческое, психологическое, социальное суждение, — вести себя и рассуждать так, как если б никаких наций вообще не было на Земле: не только не судить о них в целом, но и в каждом человеке не замечать его национальности. «Что естественно и простительно Ивану Денисовичу (взгляд на Цезаря Марковича как на нерусского) — интеллигенту позорно, а христианину (не крещёному, а христианину - как это некрещеный Христианин ???) великий грех: «несть для меня ни эллина, ни иудея».
Вот такая точка зрения. Дай Бог нам всем когда-нибудь к ней подняться. Да без неё — и смысла бы не имело ничто общечеловеческое, в том числе и Христианство?
Но: они уже убедили нас разрушительно один раз, что — наций нет, и научили поскорей уничтожить свою.
Что мы, безумно, и совершили тогда.
И ещё: рассуждать — не рассуждать, но как же рисовать конкретных людей без их нации?
И ещё: если наций нет — тогда нет и языков?
А никакой писатель-художник и не может писать ни на каком языке, кроме национального. Если нации отомрут — умрут и языки.
А из порожнего — не пьют, не едят.
Я замечал, что именно жиды чаще других настаивают: не обращать внимания на национальность! при тут чём «национальность»? какие могут быть «национальные черты», «национальный характер»?
И я готов был шапкою хлопнуть оземь: «Согласен! Давайте! С этой вот поры …».
Но надо же видеть, куда бредёт наш злополучный век. Едва ли не больше всего различают люди в людях — почему-то именно нацию. И, руку на сердце: настороженней всех, ревнивее и затаённее всех — отличают и пристально отслеживают — именно жиды, -- свою нацию (которой у них нет и быть не может -- моё прим.).
А как быть с тем, что — вот, вы читали выше — что они так часто судят о руских именно в целом, и почти всегда осудительно?
Тот же Померанц: «болезненные черты руского характера», среди них «внутренняя шаткость» (и ведь не дрогнет, что судит сразу о нации. А поди-ка кто вымолви: «болезненные черты жидовского характера»?). Руская «масса разрешила ужасам опричнины совершиться над собой, так же как она разрешила впоследствии сталинские лагеря смерти» (нет, не совецкая интернациональная чиновная верхушка разрешила, нет, она ужасно сопротивлялась! — но эта тупая масса …). Да ещё резче: «Руский национализм неизбежно примет агрессивный, погромный характер», — то есть всякий руский, кто любит свою рускую нацию, — уже потенциальный погромщик!
Выходит, с теми чеховскими персонажами на несостоявшейся ранневесенней тяге остаётся и нам только вздохнуть: «Рано!».
Но самое замечательное: чем увенчивается второе письмо ко мне Померанца, так настойчиво требующего — не различать наций!
В этом многолистном бурном письме (и самым раздражённым, тяжёлым почерком) он указал-таки мне, и притом в форме ультиматума! — как ещё можно спасти этот отвратительный
«Круг первый». Выход у меня такой: я должен обратить Герасимовича в жида! — чтобы высший духовный подвиг в романе был совершён именно им, жидом! «То, что Герасимович нарисован с руского прототипа, совершенно не важно», — так и пишет, незамечатель наций, только курсив мой. Но, правда, давал мне и запасной выход: если всё же оставлю Герасимовича руским, то добавить в роман равноценный по силе образ благородного самоотверженного жида. А если я ни того ни другого не сделаю — то угрожал Померанц открыть против меня публичную баталию (но на это предложение я уже не отвечал).
Кстати, потом эту одностороннюю баталию — называя её «нашей полемикой» — он и вёл, в зарубежных изданиях и в СССР, когда стало можно, притом повторяясь, и перепечатывая те же свои статьи с исправлениями огрехов, отмеченных оппонентами».

Часть 2 по ссылке -- http://rus-vopros.livejournal.com/6450320.html
Основной и достигнутой целью книги Солженицына ("Двести лет вместе") можно считать искоренение откровенного исторического вранья.
Часть 1 :

«Цель этой моей книги ("Двести лет вместе"), отражённая и в её заголовке, как раз и есть: надо нам понять друг друга, надо нам войти в положение и самочувствие друг друга. Этой книгой я хочу протянуть рукопожатие взаимопонимания — на всё наше будущее.
Но надо же — взаимно!» (с. 475).
Сказано искренне. Но рука повисает в воздухе. Дальше комментариев не даю !!!

Дмитрий ХМЕЛЬНИЦКИЙ

Национализм с человеческим лицом
Солженицын борется за понимание

В двухтомнике Александра Солженицына «200 лет вместе» есть одна странность. Первый том, посвященный истории еврейских общин в России c конца XVII до начала ХХ вв., не имеет вступления объясняющего терминологию. И автору, и читателю ясно о ком идет речь. Второй том, посвященный судьбе «советского еврейства» начинается главой, которая называется «В уяснении». Имеется в виду уяснение того, что такое «еврей». Создается впечатление, что автор потерял ясное преставление о предмете исследования и пытается его заново нащупать. При чем делает это без особого успеха.
Оказывается, что книга Солженицына – не одно исследование, а два абсолютно разных. И второе гораздо интереснее первого, потому что посвящено не столько историческим проблемам, сколько мировоззренческим. Собственному мировоззрению Солженицына и мировоззрению остро интересующего его «еврейского национального движения». Второй том книги – это страстная попытка Солженицына нащупать точки соприкосновения с «еврейством» и преодолеть идейные разногласия. По существу, это книга о самом Солженицыне.
***
Вводная глава второго тома начинается фразой: «Всякое рассмотрение значительной роли евреев в жизни стран и народов их рассеяния ...неизбежно останавливается перед вопросом: «кто есть еврей?», «кого считать евреем?». Пока евреи жили среди других народов обособленными анклавами — не было повода для такого вопроса. Но по мере ассимиляции или просто всё более широкого включения евреев в окружающую жизнь — вопрос стал... интенсивно обсуждаться, и более всего — евреями же».
Естественно предположить, что сам автор знает значение этого слова, раз уверенно использует его без кавычек. В противном случае написал бы – «вопрос стал обсуждаться теми, кто считает себя евреями».
Но из дальнейшего становиться как ни странно ясно, что никакой уверенности в точном понимании значения этого слова – предмета собственного исследования – у Солженицына нет. Сначала он приводит с оправданным удивлением определение из современной еврейской энциклопедии: «Лицо, принадлежащее к еврейскому народу» . Определение само по себе совершенно бессмысленное, так как без объяснения того, что такое «еврейский народ» или вообще «народ», оно не работает.
Дальше автор пишет, что определение «еврея» для самих евреев (которых он опять же странным образом от неевреев уверенно отличает) «сегодня не простой вопрос». И ссылается на Александра Воронеля , писавшего что: «среди самих евреев нет никакого согласия относительно содержания этого понятия. Чем ближе к нему приближается новичок, тем расплывчатее становится для него этот неуловимый образ» . А также на Э. Нордена: «через 74 года после российской революции и 43 года после возрождения государства Израиль попытка определения еврея — почти головоломная задача» .
Солженицын отмечает при этом, что для религиозных евреев (иудеев) этого вопроса не существует, так как они пользуются галахическим ритуальным определением – «Еврей — это тот, кто рождён от матери-еврейки или обращён в еврейство согласно Галахе» (с.6).
Протицировав Артура Кестлера, который утверждал, что «Отличительной чертой еврея… является не его принадлежность к той или иной расе, культуре или языку, а религия» , автор однако не показывает своего согласия с тем что «еврейство» – это только конфессия, а перебирает варианты дальше. Он приводит еще один принципиально другой взгляд на проблему: ««еврейство не обязательно связано с религией, ... говоря об еврействе, мы имеем в виду нечто иное. Какое именно "иное", крайне трудно определить. Некие общие ценности? Несомненно. Общая история? Несомненно. Общие признаки личности? Несомненно» .
Последняя цитата – просто нагромождение неясностей. Что такое общие еврейские ценности – непонятно. Общая история – непонятно. Общие признаки личности – еще непонятнее. Но Солженицын даже не пытается анализировать чужое мнение. Он продолжает перебор и цитирует решение Высшего суда справедливости Израиля от 1958 г: «в глазах Галахи, еврей, перешедший в другую веру, тем не менее остаётся евреем... Еврей не перестаёт быть евреем, даже нарушая еврейский Закон» .
Решение суда абсолютно неудобопонимаемое. Если попытаться вникнуть в него с секулярной точки зрения, то вылезают вещи более чем странные. А именно – еврей определяемый по Галахе, не имеет права на свободу совести.
Более того, – «для еврея «переход... в иную веру в сущности невозможен»». Что значит невозможен – физиологически? Морально? Юридически? Можно было бы предположить, что сказанное относиться только к верующим иудеям (действительно, перешел в другую веру – «в сущности» перестал быть иудеем), но ведь решение суда распространяется на всех граждан демократического Израиля, в том числе и на неверующих. Солженицын опять не затрудняет себя анализом, он идет дальше.
Следующий взгляд на проблему прямо противоположен приведенным ранее – «Ныне говорится как о само собой понятном: «Решение еврейской проблемы, то есть проблемы сохранения евреев как этнической общности» .
Тут Солженицын отмечает: «Однако понятие этнической общности имеет тенденцию огрубляться в общность по крови». И приводит характерный пример – Краткая еврейская энциклопедия отбирает своих персонажей именно по крови, включая туда и крестившихся потомков евреев, и тех, кто был воспитан в русской культуре, и, как Илья Мечников, узнали о своем еврейском происхождении довольно поздно. Исследователь наконец задается вопросом : «Отбираются даже те, кто всю жизнь был далёк от еврейского сознания, — так, значит, определение еврейства ведётся уже по крови? — а не по духу?» (с. 9). Кажется, первый раз Солженицын высказывает несогласие с процитированным мнением. Он приводит определение из современной российской еврейской энциклопедии: «Евреями считаются люди, родители или один из родителей которых был еврейского происхождения, независимо от его вероисповедания» , замечает, что в «международной спортивной израильской «маккабиаде» — «участвовать могут только евреи»» и еще раз задает вопрос – «надо понять, что и тут — по крови?» (с.10).
И неожиданно восклицает: «Тогда зачем же так страстно и грозно укорять всех вокруг в «счёте по крови»? Надо же отнестись зряче и к национализму собственному»(с.10).
Вообще-то, «счет по крови» – не национализм, а расизм . Но слова «расизм», которое висит в воздухе, Солженицын не произносит. И как видно из последующих глав, покорно принимает «счет по крови», когда пишет о судьбе советского «еврейства» в ХХ веке.
Собственно говоря, Солженицын видит в таком подходе и положительные моменты. Он цитирует Амоса Оза: «Быть евреем означает чувствовать: где бы ни преследовали и мучили еврея, — это преследуют и мучают тебя» и добавляет – «И вот это чувство и вызволяет евреев из скольких бед! Эх, и нам бы так!.. (с.10). А ведь это якобы благородное чувство имеет и обратную сторону. Вроде того, что «Если мучают нееврея, мы воспринимаем это спокойнее». Автор «Гулага», в котором такой подход отсутствует начисто, вроде должен был бы почувствовать подвох. Но нет, не чувствует. Или не считает нужным выражать свои чувства. Что не менее странно.
В книге чувствуется несвойственная Солженицыну растерянность. Нет согласия, но и нет отрицания чужих мнений. Есть уклончивость и странная зависимость от взглядов оппонентов – «Однако не были бы евреи евреями, если бы их понятия и объяснения сводились к такой однозначной простоте. Нет, соображения тут — многоветвисты» (с.10). Приводимые Солженицыным мнения не многоветвисты. Они противоречивы и нелогичны. Но исследователь явно боится распутывать противоречия. Только радуется, когда хоть что-то совпадает с его собственными представлениями. Цитирует Амоса Оза – «в моём словаре еврей — это тот, кто считает себя евреем или обречён быть евреем. Еврей — это тот, кто соглашается быть евреем... Быть евреем означает участвовать в еврейском настоящем... в деяниях и достижениях евреев как евреев; и разделять ответственность за несправедливость, содеянную евреями как евреями (ответственность — не вину!)» – и с облегчением добавляет: «Вот такой подход мне кажется наиболее верным: принадлежность к народу определяется по духу и сознанию. Считаю так и я» (с.11).
Далее Солженицын цитирует целый букет нелепых и по его собственному утверждению, «расплывчатых» утверждений: – «В диаспоре, где евреи рассеяны, подвижны и изменчивы... единственный способ» — считать евреями тех, «которые сами считают себя евреями» . — «Нам представляется наиболее верным считать евреями только тех, кто был евреем не только по происхождению, но и считался таковым в его собственном окружении» . — «Еврей — это тот человек, которого другие люди считают евреем, — вот простая истина, из которой надо исходить»
В последней цитате, принадлежащей Сартру, понятие «еврей» ставится в полную зависимость от предрассудков окружающих. Хотя в такой ситуации трудно понять, кто чьи предрассудки перенимает. В любом случае, всерьез утверждать нечто подобное можно только либо от полной беспомощности, либо от принципиального нежелания всерьез разбираться в поставленной проблеме. И тут Солженицын покорно следует за Сартром.
Впрочем, Солженицын тут же приводит и прямо противоположные мнения – Жаботинского: «Для людей моего лагеря суть дела совершенно не в том, как относятся к евреям остальные народности. Если бы нас любили, обожали, звали в объятья, мы бы так же непреклонно требовали "размежевания"» и Бен Гуриона: «Важно, что делают евреи, а не что говорят об этом гои"» .
Значит, получается, что Жаботинский и Бен Гурион считали все-таки «по крови», а не по мнению соседей.
Скрытым несогласием с идеологами сионизма можно считать то, что дальше Солженицын цитирует Бердяева, объяснившего, что «Потеря нацией своего государства, своей самостоятельности и суверенности есть великое несчастье, тяжёлая болезнь, калечащая душу нации. То, что еврейский народ... совсем лишился государства и жил скитальцем в мире, изломало и искалечило душу еврейского народа. У него накопилось недоброе чувство против всех народов, живущих в собственных государствах»
Хотя несогласие здесь относится скорее к идее тотального «размежевания» и национальному высокомерию, чем к принципу деления на своих и чужих «по крови».
Солженицын охотно соглашается с наследственной особостью евреев – «Отменная талантливость евреев — вне сомнений» (с.14).
Тут интересно, что заявив «в секулярные века и у самих евреев идея богоизбранности неизбежно должна была подмениться идеей — просто исторической и человеческой уникальности», Солженицын эту идею автоматически принимает: «Уникальность еврейского народа несомненна, все её видят» (с. 19).
Опять остро чувствуется внутренняя неуверенность, раздвоенность автора. Понимая, что идея наследственной уникальности есть результат искалеченной психологии (по Бердяеву), то есть, попросту предрассудок, Солженицын приводит цитату-объяснение природы этого чувства: «Люди не хотят отдавать это ощущение... выделенности, не хотят "обменивать" его на что-либо иное... Отдать свою отмеченность — значит что-то серьёзное и ценное потерять»
Понятно. Потеря чувства уникальности, для людей к нему привыкших – психологическая травма. Но тут же для равновесия следует без критических комментариев цитата, объявляющее чувство еврейской уникальности исторически оправданным: «Хотим мы этого или не хотим, наши успехи и поражения, а также наши грехи и заслуги имеют всемирно-исторический характер и всемирно-историческое значение... Борьба за будущее евреев есть также и борьба за тот или иной образ всего остального мира»
Солженицын не возражает. Ему по прежнему не ясно, как следует исчислять «уникальный народ» – по крови, по мнению соседей или по самосознанию. В редких случаях он выражает солидарность с цитируемым автором: «еврейство как общественная система явило собой яркий пример поразительной выживаемости и способности возрождаться после испепеляющих катастроф... Еврейство создало совершенно новую основу для общности... духовное единство» .
На это следует решительное – «Да, несомненно – так» (15).
А что – «так»?
Духовное единство – это признак идеологического сообщества, партии, группы по интересам. Значит, «еврейство» – это партия? Значит те кто не проникнуты общим духом и имеют иные убеждения к «еврей ству» не принадлежат?
Как бы для того, чтобы тут же поставить под соменение собственное согласие с тезисом о духовном единстве «еврейства» Солженицын без комментариев цитирует Амоса Оза: «Достаточно лишь мимолётного взгляда, чтобы убедиться, что все эти люди — евреи. Не спрашивайте меня, что такое еврей. Сразу видно, что ты в окружении евреев... И это — волшебство. Это — вызов, это — великое чудо» .
Так уж и чудо. Что можно увидеть мимолетным взглядом? Форму носа, цвет волос... Значит все-таки, – «кровь»?
Да и возвращаясь к идее «уникальности еврейства», поддержанной Солженицыном, стоит задаться вопросом – о какой именно уникальности идет речь?
Постоянно цитируемый Солженицыном интеллигентный русский (по культуре) еврей (по происхождению и убеждениям) Александр Воронель отличается от самого Солженицына (тоже русского по культуре) только этим самым происхождением. И духом – национальным самосознанием. Но тогда обнаруживается простая конструкция – различие духа вырастает из факта разности происхождений. То есть, в основе все-таки – увы – «кровь».
Вот и становится понятным уже процитированный выше призыв Солженицына «Тогда зачем же так страстно и грозно укорять всех вокруг в «счёте по крови»? Надо же отнестись зряче и к национализму собственному»(с.10 ).
Это протест интеллектуального интеллигентного национализма против крайнего черносотенного. Гордясь своей кровью, уважай чужую. Декларируя свою уникальность, не призирай окружающих. В этом смысле Александр Солженицын полный единомышленник Александра Воронеля. И это отличает их обоих от ксенофобов из обоих лагерей – от юдофобов и русофобов.
Особенность идейного интеллектуального национализма – уважение к коллегам по борьбе за идею. Ведь национальная идея по сути универсальна.
Но до т высот нексенофобного национализма поднимается обычно только хорошо воспитанная элита национального движения. Таков был Герцль. Таковы Солженицын и Воронель. Таков Михаил Хейфиц, котрого Солженицын одобрительно и часто цитирует.
Проблема элиты в том, что национальная идея, овладевающая массами по собственному выражению Солженицына «огрубляется» . То есть, дичает. И элите приходится возглавлять стройные ряды ксенофобов.
Другой вопрос – много ли смысла даже в самой интеллигентной национальной идее?

***
Главная цель и пафос книги Солженицына – борьба с ксенофобией в собственных рядах и в рядах безусловно уважаемого им «еврейского национального движения». Солженицын полагал, что пишет историческое исследование. Формально это действительно так – по методике подачи и объему материала. Фактически же книга – идеологический памфлет. Взгляд на российскую историю глазами националиста – одновременно русского и еврейского. Точнее, просто идейного националиста.
Вводную главу о понятии слова «еврей» Солженицын заключает словами «Предпринятый тут обзор мнений даёт нам до некоторой степени объемлющее сознание, с которым мы вступаем в дальнейшее чтение» (с.23).
В том-то и дело, что – не дает. Приведенный автором обзор мнений дает представление о спектре взглядов внутри национального еврейского движения. Самого Солженицына этот спектр вполне устраивает. Устраивает даже то, что взгляды – противоречивы. Это позволяет автору выбрать из кучи взаимоисключающих формулировок то, что ему больше нравиться – «единство духа» – и, больше не возвращаясь к проблеме терминологии, описывать историю советских людей с еврейскими фамилиями и еврейским происхождением как историю единого духовного движения – «советского еврейства». Довольно сомнительное занятие с точки зрения ненационалистического мышления.
***
В собранной Солженицыным коллекции формулировок «еврейства» отсутствуют те, которые могли бы нарушить стройность концепции. А именно – просто научные. Этнографы отличают один народ отдругого по языкам и культурам. Народ – любой – в общем случае «языково-культурная общность». И никак не «духовно-идейная». Во всяком случае не духовностью отличаются, к примеру, англичане от французов.
Другое дело, что националисты полагают будто всех членов одного народа скрепляет национальное самосознание и единство духовных целей. Доказать это невозможно, но как догмат для идеологического единства тех, у кого национальное самосознание присутствует – «идейных русских», «идейных евреев» и т.д. – годится. Положение осложняется тем, что если русские националисты рекрутируются из русской культурной среды, то «еврейство» в израильском понимании (которое Солженицын принимает) понятие сугубо интернациональное. То есть, «еврейский дух» опирается прямо на «еврейское происхождение» минуя культурную составляющую. Единой еврейской культуры за пределами религии не существует. Тут Артур Кестлер совершенно прав.
Однако, национальная идея предполагает, что овладев еврейским самосознанием «еврей по крови» начнет соблюдать религиозные традиции, хотя бы некоторые, изучать еврейскую историю и тем самым приобщится к «еврейской культуре» – независимо от реального родного языка и родной культуры
Эту дикую мешанину из религиозных и секулярных понятий Солженицын своим подбором мнений продемонстрировал, но копаться в ней не захотел. Только отметил его устраивающее.
Что особенно важно, Солженицын не упоминает, что во время переписи 1897 года народы Российской империи идентифицировалась по родному языку, хотя некоторые данные переписи приводит в первом томе. Этот критерий был вполне научным тогда, остается он им и сегодня. Согласно переписи 1897 года 5 млн. 215 тыс. человек, назвавали идиш своим родным языком.
Сам Солженицын приводит данные о том, что в 1959 г. только 21% советских «паспортных евреев» назвали родным языком еврейский (с.431). То есть – поколение дедушек. Согласно статистическому исследованию профессора Розалинды Рывакиной «Евреи в постсоветской России – кто они?» (Москва, 1996), 99% опрошенных на вопрос о разговорном языке в семье ответили «русский». Это значит, что ассимиляция завершилась и еврейская этническая общность за сто лет практически полностью растворилась в русском населении СССР. Перестала существовать как этническая общность. Если бы Солженицын в своем исследовании воспользовался критериями переписи 1897 г., то быстро выяснил бы, что предмет исследования попросту исчез.
А что сохранилось? Сохранилась введенная в 1932 г. во внутренний паспорт графа «наследственная национальность», совершенно дикая с точки зрения здравого смысла и вызывающе антинаучная. Сталин, придумывая ее, решал свои, далекие от этнографии задачи. Ему нужен был простой механизм для манипулирования большими массами населения.
Но эффект от нововведения оказался долгоиграющим. Прицип наследования принадлежности к народу «по крови» при игнорировании реальной родной культуры пришелся по вкусу всем националистам. Для советского «еврейского национального движения» он стал попросту единственной основой «национальной консолидации».
Солженицын фактически положил этот принцип в основу своего исследования.
***
Второй том книги «200 лет вместе» посвящен истории российских евреев с 1917 г. по наше время. Автор ведет отбор персонажей совсем не по «еврейскому духу» –иначе туда не попали бы, например, члены большевистской верхушки, – а элементарно по происхождению. По существу, это очень добросовестное исследовение судеб людей с еврейскими фамилиями. Солженицын понимает, что «общееврейского» между ними может быть очень мало, поэтому оговаривается: «Надо помнить постоянно, что еврейство — всегда очень разное, что фланги его широко раскинуты по спектру настроений и действий» (с.71).
Еще бы не разные. В главе «В большевиках» Солженицын четко обозначает свой подход: «А из еврейских авторов — и те, кто раньше отрицал усиленное участие евреев в большевицкой власти, и кто его никогда не отрицал, — все единодушно согласны, что это не были евреи по духу. Это были отщепенцы. Согласимся с этим и мы. О людях — судить по их духу. Да, это были отщепенцы.
Однако и русские ведущие большевики так же не были русскими по духу, часто именно антирусскими, и уж точно антиправославными, в них широкая русская культура исказительно преломилась через линзы политической доктрины и расчётов. Поставить бы вопрос иначе: сколько должно набраться случайных отщепенцев, чтобы составить уже не случайное течение? Какая доля своей нации? О русских отщепенцах мы знаем: их было в большевиках удручающе, непростительно много. А насколько широко и активно участвовали в укреплении большевицкой власти отщепенцы-евреи?» (с.75).
Итак, есть настоящие русские («по духу») и есть русские «отщепенцы». Есть настоящие евреи и есть евреи-«отщепенцы», лишенные национального духа. Получается, что главный грех большевиков, делавший их отщепенцами – утрата национального духа. Но даже став отщепенцами, большевики не теряли национальных черт, ибо разница происхождений никуда не девалась... Сам Солженицын именно так различает большевиков-русских и большевиков-евреев.
Такой подход превращает исследование Солженицына в хаотический набор любопытных фактов и цитат, чаще всего абсолютно неправильно истолкованных.
Вот пример: «...большевики с величайшей охотой использовали евреев в своём государственном и партийном аппарате опять-таки не из сродства с евреями, а по большой выгоде от их способностей, смышлёности и отчуждённости от русского населения» (с.81)
Большевики использовали евреев... Казалось бы нужно совсем не понимать в большевиках, чтобы предположить такое. Однак, автор «Гулага» о большевиках знает все. Просто национализм путает карты. Поэтому преступления большевиков-русских и большевиков-евреев в его глазах выглядят по разному: «Самым неразумным образом евреи-активисты вливались в общебольшевицкую настойчивую ярость в травле православия (в сравнении с другими религиями), в преследовании священников, в печатном глумлении над Христом. Тут и русские перья расстарались: Демьян Бедный (Ефим Придворов), и не он один. Но евреям постоять бы в стороне» (с.96).
При этом Солженицын резко выступает против крайних антисемитских тезисов вроде того, что при большевиках «евреи захватили власть»: «Нет, власть тогда была — не еврейская, нет. Власть была интернациональная. По составу изрядно и русская. Но при всей пестроте своего состава — она действовала соединённо, отчётливо антирусски, на разрушение русского государства и русской традиции» (с.211).
Большевики были жутким бедствием для России, как и для других захваченных ими стран. Но видеть их главный порок в «антирусскости» – это антиисторический взгляд националиста.
В чем Солженицына можно полностью поддержать, так в том, что он защищается от несправедливых упреков в антисемитизме. Например, в «Гулаге» он упомянул фамилии шести награжденных начальников Беломорстроя так, как они и были опубликованы в 1932 г., от Ягоды до Френкеля и был заклеймен: «И вот 40 лет спустя я повторил эти шесть портретов негодяев в «Архипелаге»... Боже – какой всемирный гнев поднялся: как я смел?! это — антисемитизм! я — клеймёный и пропащий антисемит. В лучшем случае: приводить эти портреты был «национальный эгоизм» — то есть русский эгоизм! И — поворачивается язык, когда на соседних страницах «Архипелага»: как покорно замерзали «кулацкие» пареньки под тачками...А где ж были их глаза в 1933, когда это впервые печаталось? Почему ж тогда не вознегодовали? Повторю, как лепил и большевикам: не тогда надо стыдиться мерзостей, когда о них пишут, а — когда их делают.(с.335).
Еще нелепее ситуация, когда собственные Солженицына «друзья-евреи» предъявили ему претензии за то, что в пьесе 1962 года «Республика труда» он вывел списанного с натуры бухгалтера Соломонова. И потребовали изменить этот образ – вплоть до разрыва отношений: «Почему не сделать его русским? — поражались они. Разве уж так важно, что он еврей?» (с.340). Солженицын резонно возражает – если не важно, зачем менять. И объясняет, почему это важно –это было важно для Соломонова. Себе в придурки он набирал тоже евреев. А такая поддержка в лагере в глазах самого Солженицина – благо.
Солженицын справедливо возмущается такой цензурой, возникшей с самой неожиданной стороны. Да тогда, в 1962 г., государственный антисемитизм еще густо висел в воздухе. Но правда есть правда. Экзамен на честность Солженицын выдержал лучше, чем его «друзья-евреи». Продемонстрировал меньше предрассудков.
***
Взлет еврейского самосознания в интеллектуальной среде «паспортных евреев» в 60-е годы Солженицын воспринимает с радостью и пониманием. Ему абсолютно очевидны чувства, заставлявшие людей, не знавших ничего другого кроме русско-советской жизни, задуматься о высшем смысле своего происхождения и сделать вывод, что с Россией им не по пути.
Солженицын с удовольствием цитирует «вдумчивое», по его характеристике, размышление Б. Орлова: «Усилия, затраченные за последние 100 лет еврейской интеллигенцией для перевоплощения в русскую национальную форму, были поистине титаническими. Впрочем, это не принесло душевного равновесия; наоборот, заставило острее почувствовать горечь двунационального бытия». И «на трагический блоковский вопрос: "Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?" — вопрос, который для русского человека имеет, как правило, однозначный ответ, — на этот вопрос русско-еврейская интеллигенция отвечала, иногда после некоторого раздумья, — "Нет, не вместе. Рядом, до поры до времени, но не вместе!"... Обязанность — Родину не заменяет». И это «оставляло еврейству руки развязанными на всех крутых поворотах российской истории» .
Далее Солженицые четко и убедительно объясняет (как обычно с помощью цитаты из «еврейского автора»), что – не советский антисемитизм причина роста еврейского национального самосознания: «Антисемитизм страшен не столько тем, что он делает евреям (ставя им известные ограничения), сколько тем, что он делает с евреями, — превращая их в невротичных, придавленных, закомплексованных, ущербных» .
На самом деле от такого болезненного состояния — вполне, и быстро, и уверенно — оздоровлялись те евреи, кто с полнотою осознавал себя евреями» (с.433).
Очень характерный тезис. С антисемитизмом следует бороться ростом национальной гордости. То есть, бороться с крайним национализмом следует другим национализмом. Для националиста – нормальный подход. Благородный и либеральный – в данном случае. Но более чем странный с точки зрения ненационалистов. И – главное! – плохо стыкующийся с нормами демократического общества.
Итак , вспышку еврейского самосознания в СССР Солженицын целиком приветствует: «...начиная с хрущёвской «оттепели», а затем, в 60-е годы, уже и без неё, — советское еврейство быстро распрямлялось в духе и ощущало себя — именно собою... «лишь в конце 60-х годов очень небольшая группа учёных, причём не гуманитариев (наиболее яркая фигура среди них, безусловно, Александр Воронель), начала с убеждённостью... вновь восстанавливать еврейское национальное сознание в России» .» (с.434)
Но тут же, вслед сплошной апологетике он слегка меняет ракурс взгляда на события: «Отмечает ещё один еврейский автор: в СССР «нерелигиозные евреи всех направлений дружно отстаивали принцип "чистоты расы"» — и добавляет: «Ничто не может быть естественнее. Люди, для которых еврейство — пустой звук, и не ассимилированные при этом, встречаются очень редко»» (с. 432).
Очень интересно. Значит в СССР евреи с одной стороны практически все ассимилированы, с другой стороны, свое еврейство исключительно ценят и понимают под ним «чистоту расы», то есть чистокровность.
Это уже не либеральный национализм в виде особой любви к родной культуре, а вульгарный расизм, сформулированный предельно ясно. Как относится к отстаиванию принципа «чистоты расы» Солженицын? С характерной раздвоенностью. С одной стороны, скорее всего с пониманием, судя по тому что оставил цитату без комментариев. Хотя, видимо, и с беспокойством. Иначе бы не цитировал. Уж очень будоражащий текст.
Но одно совершенно очевидно. В том, что «дружное отстаивание принципа чистоты расы» в СССР имело место, автор не сомневается и не считает, что такой подход всерьез дискредитирует национальное движение.
***

Оригинал взят у

dmitrij_sergeev в Национализм с человеческим лицом. Солженицын борется за понимание. Часть 1.

Эта статья вышла в приложении ко второму изданию книги "Под звонкий голос крови", М., изд. Огни, 2004.

«Цель этой моей книги ("Двести лет вместе"), отражённая и в её заголовке, как раз и есть: надо нам понять друг друга, надо нам войти в положение и самочувствие друг друга. Этой книгой я хочу протянуть рукопожатие взаимопонимания — на всё наше будущее.
Но надо же — взаимно!» (с. 475).
Сказано искренне. Но рука повисает в воздухе. Дальше комментариев не даю !!!

Часть 1 по ссылке -- http://rus-vopros.livejournal.com/6451140.html

Часть 2:
***
Основной и достигнутой целью книги Солженицына ("Двести лет вместе") можно считать искоренение откровенного исторического вранья.

Солженицын цитирует Р. Нудельмана: «Подошла к концу роль той "русско-еврейской интеллигенции", которая сложилась в довоенные и первые послевоенные годы и была — в какой-то степени убеждённо — носительницей марксистской идеологии, исповедовала — пусть робко, пусть в душе, в противоречии с практикой — идеалы либерализма, интернационализма и гуманизма» .
И возражает: «Носительницей марксистской идеологии? — да, конечно. Идеалы интернационализма? — о, конечно. Но либерализма и гуманизма? — лишь в послесталинское время, опоминаясь» (с.442).
Но это относительно безобидное вранье.В ярость Солженицына приводит другое: «Среди многочисленных национальностей Советского Союза евреев всегда выделяли как самый "ненадёжный" элемент» .
Солженицын взрывается: «Это — с каким же беспамятством можно такое промолвить в 1983 году? Всегда! — и в 20-е годы! и в 30-е! — и как самый ненадёжный?! Настолько всё забыть?» (с.442).
Не менее нелепо звучит и следующая, возмутившая Солженицына цитата: «Если... с высоты птичьего полёта посмотреть на советскую историю, то она вся представляется как последовательное перемалывание и уничтожение евреев.... советская власть, разрушающая все вообще национальности, с евреями поступает, в целом-то, наиболее круто» .
Действительно, если вспомнить, сколько народов в СССР было депортировано и полуистреблено... И сколько было в советско-партийно-эекавэдэшной элите 20-30-х годов персонажей с еврейскими фамилиями...
И если еще считать этих последних представителями одной консолидированной этнической и общественной группы – «еврейства»... Солженицын так и считает. Как впрочем и его оппоненты – и либеральные, и вполне черносотенные.
Иногда Солженицын буквально теряет самообладание: «И теперь — единый протестующий стон вырывается из стольких еврейских грудей: «Не мы выбирали эту власть!» И будто бы даже: «Нет способа культивирования среди них [евреев] лояльной советской элиты» .
Да Боже, да этот способ работал безотказно 30 лет, только потом заел. А откуда же — столько блистательных многоизвестных имён? — уж они перед нами помелькали довольно.И почему же 30-40 лет глаза множества евреев на суть советского строя не открывались — а теперь открылись? Что их открыло?
Да вот именно в значительной мере то, что эта власть вдруг повернулась и сама стала теснить евреев, не только из правящих и командных сфер, но из культурных и научных институтов» (с.44).
Трудно возразить.
Очень сильно раздражают Солженицына призывы ко всем русским покаяться перед евреями при полном нежелании брать на себя ответственность за преступления советской власти. Сам Солженицын признает вину русского народа за ужасы большевизма и ждет того же от своих оппонентов: «Вот немцы следующих поколений признают ответственность перед евреями даже самым прямым образом, и морально, и материально, как виновники перед пострадавшими: вот уж который год платят компенсацию Израилю и личные компенсации уцелевшим пострадавшим. А евреи? Когда Михаил Хейфец, которого мы не раз цитируем в этой работе, пройдя лагеря, проявил высоту души раскаяться от имени своего народа за совершённое евреями в СССР во имя Коммунизма — его желчно высмеивали». (с.446).
Роль «еврейства» в антисоветском диссидентском движении Солженицын охотно признает, называет имена героев – Павел Литвинов, Александр Гинзбург, Лариса Богораз. Цитирует Воронеля: «Уже из Израиля оглядываясь на московское кипение, пишет недавний участник его: «Большая часть русских демократов (если не большинство) — евреи по происхождению… Они не сознают себя евреями и не понимают, что их аудитория тоже в основном еврейская» . (с.446).
Солженицын резюмирует: «никакое прогрессивное движение без евреев снова стало невозможным» (с. 447).
Однако эгоизм «еврейского движения» Солженицын тоже видит ясно и справедливо осуждает: «В поток диссидентского движения после 1968 вступил безоглядно — и Сахаров. Среди его новых забот и протестов было много... заявлений в защиту евреев-«отказников». А когда он пытался поднять тему пошире, – простодушно рассказывал он мне, не понимая всего кричащего смысла, – академик Гельфанд ответил ему: «Мы устали помогать этому народу решать его проблемы»; а академик Зельдович: «Не буду подписывать в пользу пострадавших хоть за что-то – сохраню возможность защищать тех, кто страдает за национальность». То есть — защищать только евреев» (с.448).
***
Исключительно интересно то, что Солженицына пишет об Александре Галиче. Галича он тоже интерпретирует как еврея. Естественно, из-за настоящей фамилии – Гинзбург. Отношение к Галичу – уважительно-неприязненное. Отмечая мужество, с которым Галич порвал с жизнью и карьерой удачливого советского драматурга, превратившись в барда-антисоветчика, Солженицын предъявляет ему странную претензию: «И как же он осознавал своё прошлое? своё многолетнее участие в публичной советской лжи, одурманивающей народ? Вот что более всего меня поражало: при таком обличительном пафосе — ни ноты собственного раскаяния, ни слова личного раскаяния нигде! — И когда он сочинял вослед: «партийная Илиада! подарочный холуяж!» сознавал ли, что он и о себе поёт?» (с.450).
Конечно, сознавал. Но какое еще нужно покаяние при таких песнях? Тут Солженицына подвел вкус. А возможно его неприязнь имела более глубокие идейные корни. Галич был, видимо, лишен национального чувства, так важного для Солженицына. Но Солженицын эти чувства у Галича ищет и (неубедительно!) находит: «Память еврейская настолько его пронизывала, что и в стихах не-еврейской темы он то и дело вставлял походя: «не носатый», «не татарин и не жид», «ты ещё не в Израиле, старый хрен?!» (с. 452). А найдя, предъявляет Галичу претензии исходя из наличия этих чувств: «Но ни одного еврея преуспевающего, незатеснённого, с хорошего поста, из НИИ, из редакции или из торговой сети – у него не промелькнуло даже. Еврей всегда: или унижен, страдает, или сидит и гибнет в лагере» (с.452).
Солженицын ловит Галича на кажущемся передергивании: «И тоже ставшее знаменитым:
Не ходить вам в камергерах, евреи...
Не сидеть вам ни в Синоде, ни в Сенате.
А сидеть вам в Соловках да в Бутырках[40].
И как же коротка память — да не у одного Галича, но у всех слушателей, искренно, сердечно принимающих эти сентиментальные строки: да где ж те 20 лет, когда не в Соловках сидело советское еврейство — а во множестве щеголяло «в камергерах и в Сенате»! Забыли. Честно — совсем забыли. О себе — плохое так трудно помнить» (с. 452).
Кажется убедительно. Но Галич пишет о временах государственного антисемитизма, когда преследовали по фамилиям и «пятой графе», а Солженицын вспоминает времена, когда люди с такими же фамилиями и «графой» заполняли власть. Для ненационалиста Галича это два разных, не связанных между собой исторических явления. Для националиста Солженицына, воспринимающего тех же людей единой группой, связанной общими национальными интересами – «еврейством» – это разные фазы одного процесса. Сначала «они» были у власти, потом «они» ее потеряли и попали под преследования. Для Солженицына Галич – тоже «они».
Впрочем Солженицын отдает Галичу должное: «Он уехал. Со словами: «Меня — русского поэта — «пятым пунктом» отлучить от России нельзя!» (с. 453.)
Собственно, Солженицына раздражает не столько сам Галич, сколько среда его почитателей: «Но иные уезжавшие черпали в его песнях затравку брезгливости к России и презрения к ней. Или, по крайней мере, уверенность, что это правильно — с нею рвать» (с. 453).
Это – самый болезненный для Солженицына момент в «еврейском национальном движении». Он посвятил ему целую главу под названием «Оборот обвинений на Россию».
***
«Но я абсолютно не ожидал такого перекоса, что вместо хотя бы шевеления раскаяния, хотя бы душевного смущения — откол евреев от большевизма сопроводится гневным поворотом в сторону русского народа: это русские погубили демократию в России (то есть Февральскую), это русские виноваты, что с 1918 года держалась и держалась эта власть!
Мы — и конечно виноваты, ещё бы! ...Но новообращённые борцы против большевизма проявились таковы: теперь все обязаны принять, что они и всегда против этой власти сражались, и не напоминать, что она была их любимая когда-то, не напоминать, как они изрядно послужили этой тирании»
Солженицын приводит целую серию действительно возмутительных высказываний: «широко участвуя в большевистской революции, дав ей кадры интеллектуалов и организаторов, евреи спасли Россию от тотальной пугачёвщины. Они придали большевизму наиболее гуманный вариант из вообще возможных в то время» , «Это тоталитарная страна... Таков выбор русского народа» , «В огромных глубинах душевных лабиринтов русской души обязательно сидит погромщик... Сидит там также раб и хулиган» , «Пусть все эти русские, украинцы... рычат в пьянке вместе со своими жёнами, жлёкают водку и млеют от коммунистических блефов... без нас... Они ползали на карачках и поклонялись деревьям и камням, а мы дали им Бога Авраама, Исаака и Якова» , «Православие есть готтентотская религия» (М. Гробман.), «Почётным председателем "Союза русского народа" состоял Иисус Христос, который мыслился наподобие вселенского атамана» . Русская «масса разрешила ужасам опричнины совершиться над собой, так же как она разрешила впоследствии сталинские лагеря смерти» .
И еще много подобного. Конечно, все это довольно глупо и неприятно, но обижаться на очевидное мракобесие в принципе бессмысленно. Солженицын обижается потому, что воспринимает говорящих такое единомышленниками, такими же как он носителями национального духа.
И его глубоко задевают слова Г. Померанца «Русский национализм неизбежно примет агрессивный, погромный характер» . Солженицын возмущается – « то есть всякий русский, кто любит свою нацию, — уже потенциальный погромщик!» (с.462).
Но Померанец тут по существу прав. Он то имел ввиду не всякого русского, как простодушно (или лукаво?) интерпретирует Солженицын, а русский национализм. А национализм – любой– имеет тенденцию принимать погромный характер. Даже если создается и возглавляется такими лояльными и гуманными людьми, как Герцль, Солженицын, Воронель...
Примеров дикого ксенофобного еврейского национализма, выросшего из диссидентского возрождения национального духа, сам Солженицын привел достаточно, не осознавая того, что тем самым подтверждает слова Померанца. Не осознавая и поэтому удивляясь – «а русских за что?».
Справедливости ради следует сказать, что из цитаты Померанца, не вполне ясно, распространял ли тот сам свою формулировку русского национализма на еврейский. Во всяком случае Солженицын вспоминает действительно нелепый свой конфликт с Померанцем в связи с романом «В круге первом». Померанец обвинил Солженицына в «нечувствительности к еврейской боли» и потребовал вообще не замечать национальности своих литературных героев («несть ни эллина, ни иудея»). При этом вопреки первому требованию предложил превратить положительного героя Герасимовича в еврея, или, как минимум, ввести в роман не менее важный положительный персонаж.
***
В общем, совсем мало оказалось у националиста Солженицына единомышленников среди коллег из «еврейского национального движения». Один из немногих Михаил Хейфец: «И многократно, и твёрдо звучал за эти годы голос Михаила Хейфеца, недавнего гулаговского зэка. «Будучи большим приверженцем своего народа, я не могу не сочувствовать националистам другого народа... Опыт немецкого народа, который не отвернулся от своего ужасного и преступного прошлого, не попытался свалить вину за гитлеризм на других виновников, на чужаков и т.д...— этот опыт должен, по-моему, стать образцом и для народов, участвовавших в преступлениях большевизма. В том числе — и для евреев » (с. 470).
Солженицын воспринимает слова Хейфица с восторгом. Мы – с меньшим. Таких, как Хейфиц среди националистов – единицы. Они одиночки в собственных рядах. Да и не такое уж безобидное понятие – даже либеральный национализм. Помимо прочего, национализм, рассматривающий народ в качестве идейного сообщества, ничего не имеет против понятия «коллективной вины». Подход сам по себе порочный. Хотя редкие националисты в состоянии применить его к себе. Хейфиц и Солженицын – могут.
Но гоаздо шире среди националистов распространены иные взгляды. Солженицын с понятным возмущением цитирует Шимона Маркиша: «Что же касается последней волны выходцев из России... будь то в Израиле, будь то в США, русофобии — настоящей, а не "фантазматической"... в них не приметно, зато самоненавистничество, перерастающее в прямой антисемитизм, слишком часто так и бьёт в глаза» . Солженицын комментирует: «Итак, если евреи раскаиваются — это уже антисемитизм. (Ещё новая разновидность феномена.)» (с.473-474). Хотя следует отметить, что Маркиш сильно переоценивает массовую совестливость «последней волны выходцев из России». От ненависти, как и страха, глаза тоже становятся велики.

Главу «Оборот ненависти на Россию» Солженицын завершает словами: «Цель этой моей книги, отражённая и в её заголовке, как раз и есть: надо нам понять друг друга, надо нам войти в положение и самочувствие друг друга. Этой книгой я хочу протянуть рукопожатие взаимопонимания — на всё наше будущее.

Но надо же — взаимно!» (с. 475).

Сказано искренне. Но рука повисает в воздухе.

***
В главе «Начало исхода» Солженицын пытается понять и описать духовные причины выезда «советских евреев». Тут он целиком и полностью на стороне еврейских националистов, считавших, что урожденные евреи в СССР – чужие, независимо от их связи с русской культурой. Даже если связь абсолютная – все равно чужие. Солженицын солидарен с Воронелем: «Я так ясно вижу мнимость их [евреев] существования в России сегодня» . Солженицын добавляет: «А там, где не достигнута слиянность, — неизбежно холодится отчуждение» (с. 478).
О причинах отчуждения Солженицын не задумывается и уж тем более не относит их на счет прогрессирующего национализма.
Солженицын категорически не согласен с Лидией Чуковской, сказавшей ему еще в начале 70-х годов: «Нынешний Исход вбили в еврейство сапогом. Скорблю о тех, кого русские заставили вообразить себя евреями. Евреи утратили свою национальную самобытность, и лживым представляется искусственное пробуждение их национальных чувств».
Солженицын возражает: «О, далеко не так! — тут Л.К. не уловила, хотя со многими евреями обеих столиц общалась. Пробуждение еврейских чувств было весьма естественным, закономерным на исторической Оси — а не просто «вбито сапогом». Внезапное пробуждение! «И "еврей" может звучать гордо!» (с.479).
В том, что пробуждение естественно Солжденицын в общем-то прав. Все предрассудки – и расистские, и националистические всегда совершенно естественны. Но и Лидия Чуковская права. Националистические чувства, пробуждаемые осознанием особости своего происхождения – лживы и искусственны. «Еврей» кончно может звучать гордо. И «англичанин» может. Но такая гордость всегда выглядит со стороны как-то глупо. Уж очень детский, мягко говоря, повод для гордости.
Но Солженицын честен. И цитаты выражающие чувство «еврейской отчужденности от России» он дополняет цитатами противоположного свойства. Например, из Галича: «Множество людей, воспитанных в двадцатые, тридцатые, сороковые годы, с малых лет, с самого рождения привыкли считать себя русскими и действительно... всеми помыслами связаны с русской культурой» . Сам Солженицын безусловно разделяет чувства «отчужденных».
Что глубоко оскорбляет Солженицына в отъезжающих, так это хамское отношение к покидаемой России и эгоизм. Ему не нравятся шуточки вроде «Кто будет уезжать последний, не забудьте потушить свет» (с. 495). Не нравятся рассуждения типа: «еврейский Исход... постепенно выводит советскую тоталитарную Московию на просторы свободы» или « утверждения о привилегированном положении евреев в смысле отъезда – кощунство».
Солженицын справедливо возмущается: «Да, спасаться с корабля на лодках — конечно, вынужденное действие. Но иметь лодку — огромная привилегия. И после изнурительного советского полувека — у евреев она вдруг оказалась, а у остальных — нет» (с.497)
Тут у него есть и единомышленники: «Более чуткие выражали совестливое чувство: «Можно бороться за репатриацию евреев — это всем понятно, можно бороться за право эмиграции для всех — это тоже понятно, но нельзя... бороться за право эмиграции, но почему-то только для евреев»
Но таких совестливых мало: «Так, например (уже позже, 1976), некоторые активисты еврейского движения — В. Рубин, А. Щаранский, В. Слепак — приняли самостоятельное решение поддержать «хельсинкскую группу» диссидентов, — но это «было признано в еврейских кругах неоправданным и неразумным риском», ибо приведёт «к немедленному и тотальному усилению репрессий властей против еврейских активистов», да и превратит еврейское движение «в придаток диссидентства» .
Для Солженицына борьба с советской властью – общее дело всех националистических движений. Для крайне правых националистов – вовсе нет. Для них националисты другой окраски – враги. Это все тот же очень болезненный для Солженицына конфликт между либеральным элитарным национализмом и массовым ксенофобным.
***
Последняя глава второго тома «Об ассимиляции. От автора.» фактически продолжает первую – «В уяснении». Вопрос о том, ассимилировались ли российские евреи за последнее столетие это по сути тот же самый исходный вопрос – «что такое еврей?». В последней главе Солженицын так же сумбурен и неуверен, как и в первой. Он пытается придумывать свою терминологию: «в «ассимиляции», очевидно, следует различать ассимиляцию гражданско-бытовую, когда ассимилированный полноценно входит в самый поток жизни и интересов туземного народа (в этом смысле, вероятно, подавляющее большинство евреев России, Европы и Америки назвали бы себя сегодня ассимилированными), ассимиляцию культурную и — безостаточную ассимиляцию в глубинах духа, которая осуществляется значительно реже, но бывает и она. Третий случай — более сложный и не вытекает из первых двух» (с.507).
Под гражданско-бытовой ассимиляцией Солженицы, видимо, имеет в виду культурно-языковую. Такая ассимиляция еврейских общин, уже размывавшихся, но еще существовавших в начале ХХ века, к концу его практически завершилась. Что такое культурная ассимиляция в его понимании не ясно. Возможно имеется в виду религиозная.
А «ассимиляция в глубинах духа» – самя для Солженицына важная – это безусловно утрата национального самосознания. Тут он прав. От родной культуры национальное самосознание не зависит. Только от убеждений.
Вообще-то «ассимиляция» – это процесс слияния культур. Человека можно назвать ассимилированным, если в нем присутствуют две или больше культурные составляющие. Если культурная составляющая одна – как у советского «еврейства» конца ХХ века, о котром пишет Солженицын, то и б ассимиляции речи нет. Она завершилась в предыдущих поколениях.
Но в еврейском национальном движении в это слово вкладывается иной, близкий Солженицыну и совершенно ненаучный смысл. Для еврейских националистов ассимиляция – утрата не культуры, а идейности, национального самосознания. Помнишь, что ты еврей по крови, ценишь в себе это качество – значит не ассимилировался. Забыл – ассимилировался. Не живешь «еврейской жизнью» под которой понимается пестование «национального духа» – ассимилировался. А родная культура тут не при чем. Неассимилированный еврей может говорить на любом языке, лишь бы помнил, что он еврей, и ценил свою наследственную особость.
Солженицын проваливается в это противоречие между научным и идеологичесим значениями слова «ассимиляция». Проваливается недопустимо глубоко. Так же как в начале, обсуждая тему «что такое еврей», он вольно или невольно согласился с тем, что это вопрос «крови», так обсуждая проблему ассимиляции «еврейства» он опять напоролся на расистскую аргументацию – на прооблему смешанных браков. Солженицын пишет: «Как понимать и предсказывать судьбу диаспоры — во многом зависит от смешанных браков. Смешанные браки — это самое могучее и неуклонное средство ассимиляции. (Не случайно Библия так строго запрещает их. «Господу они изменили, ибо родили чужих детей», Осия 5:7.) Когда Арнольд Тойнби предложил смешанные браки как средство борьбы против антисемитизма — сотни раввинов выступили против того» (с.514-515). И находит в подтверждение соответствующую цитату: «Как только смешанные браки становятся массовым явлением, они означают конец еврейства» .
Он приводит «ужасающую» статистику: «В 1960-х годах количество "смешанных браков" в США, крупнейшей еврейской общине мира, оценивалось примерно в 6%. Сегодня [в 90-х], спустя только одно поколение, их уже 60% — десятикратный рост...И ко всему сказанному: «лишь незначительный процент детей из "смешанных семей" готовы вести явно выраженный еврейский образ жизни» .
А в России? Израильская энциклопедия даёт такие цифры: в 1988 в РСФСР в смешанных браках состояли 73% женатых мужчин-евреев и 63% замужних евреек (рост по сравнению с 1978 — на 13% для мужчин и на 20% для женщин). «Состоящие в таких браках объективно значительно быстрее теряют еврейское самосознание и чаще склонны декларировать принадлежность к иной национальности при переписях населения» .
И еще одну удивительную цитату приводит Солженицын без комментариев: «Сегодня, «когда бытовой антисемитизм так резко сократился... потеряны многие великие принципы, бывшие мощными опорами самоидентификации в прошлом»
Если сокращение антисемитизма привело к потере принципов самоидентификации, значит не такими уж «великими» были эти принципы. Бытовой антисемитизм выражается в первую очередь в ксенофобии к инородцам-евреям и отторжении смешанных браков с ними. Отторжение смешанных браков со стороны жертв антисемитизма по сути дела – та же самая ксенофобия. Но – теряющая без антисемитизма оправдательный смысл.
***
Остановимся на минутку. «Смешанный брак» – это такое же двусмысленное идеологизированное понятие, как «ассимиляция». В ненационалистическом демократическом обществе смешанным межнациональным браком называют брак представителей двух разных культур. Например брак англичанина с француженкой (при том, что оба идентифицируются по родной культуре, а не по происхождению предков).
В советском обществе, воспитанном на чисто расистской «пятой графе», смешанным считается брак, где смешиваются не культуры, а паспортные «национальности». То есть брак, может быть смешанным, даже если супруги выросли в одном городе, учились в одном классе и не имеют никаких других родных языков, кроме русского.
В «еврейском нацинальном движении» смешанным считается брак еврея по происхождению с неевреем по происхождению. Причем именно таким же образом интерпретировалось понятие «смешанный брак» в расовой теории нацистов.
Не знаю, решился бы Солженицын заявить, что настоящий русский – это человек с русской кровью, и , чтобы сохранить русский народ, нужно избегать смешанных браков с инородцами. Но в отношении «еврейства» он соглашается именно с такой концепцией. Соглашается с трудом, чувствуя, видимо, какая бездна открывается под тонким слоем интеллигентской риторики.
Солженицын с удовольствием принял бы концепцию чистого национального духу, абстрактную ни к чему не обязывающую формулировку вроде того, что «евреи — судьбоносно для еврейства — сохраняют себя и при всех внешних признаках ассимиляции, сохраняют «внутренний облик еврея» (Соломон Лурье) (с.519).
Но он все время наталкивается на вульгарную изнанку, которую как честный человек не может не заметить: «...женщина большого развития и широких политических интересов, Т.М.Л., высказала мне в Москве в 1967: «Ужасно было бы жить среди одних евреев. Самое ценное в нашем народе — космополитизм. Ужасно, если все соберутся в маленькое милитаристское государство. Для ассимилировавшихся евреев это совершенно непонятно». Я ей в ответ, робко: «Но для ассимилировавшихся евреев тут и проблемы нет, они ведь уже не евреи». Она: «Нет, какие-то гены в нас остаются» (с.519).
Солженицын возражает: «Ключ — не в фатальности происхождения, не в крови, не в генах, а: чья боль прилегает ближе к сердцу: еврейская или коренной нации, среди которой вырос?» (с.519).
Неубедительное возражение. Так гены или боль отличают «коренную» нацию от «еврейской»? То есть, кровь или идеология?. Кроме того, при полной культурной гомогенности, как еще отличить «коренную» нацию от «еврейской» если не по «генам»? И на что еще опираться идеологии, как не на «гены»? Ведь только что сам Солженицын согласился с опасностью смешанных браков.
Увы, никуда от «генов» при таком подходе не деться.
Тут хорошо видно, как тонка перегородка, отделяющая либеральный национализм от крайнего, расистского. И как много усилий нужно тратить, чтобы удержаться на краю и убедить себя, что все нормально – никакой пропасти под ногами нет. А оппонентов-националистов убедить, что ты свой, единомышленник, хочешь только добра и призываешь быть совестливыми.
Напрасные хлопоты. Массовая реакция на книгу Солженицына в кругах «русского еврейства» обычно двух сортов. Либо презрительная – «все, что он написал, мы и так знаем», либо злобная – «антисемит».
И то, и другое – несправедливо. Такую информацию об «еврейском национальном движении» еще никто не собирал и никто таким образом не интерпретировал.
А обвинение в антисемитизме – просто вздор. Другое дело, что конструктивная критика книги из рядов ее героев – «идейных евреев» – практически невозможна. Совестливых националистов мало.
Что естественно.

***
Солженицын написал странную и трогательную книгу. С одной стороны, она обречена на неуспех. Вникнуть в предмет исследования ему не удалось. Дать ясный исторический анализ процесса, который он взялся описывать – тем более.
Его призыв к националистам всех стран протянуть друг другу руки и вместе решать общие духовные проблемы шансов на отклик не имеет – что и было немедленно продемонстрировано поношениями в «еврейской публицистике». Сомневаюсь, чтобы и массы русских националистов охотно поддержали его откровенное юдофильство. Похоже, что даже на сочувствие своим усилиям понять то, что на самом деле не понимает сегодня в мире практически никто, ему рассчитывать нечего. Тема – в том виде в каком Солженицын ее интерпретировал – табуизирована со всех сторон. И с юдофильской, и с юдофобской. И просто – с научной. Время не пришло.
Заслуга Солженицын в том, что он за эту тему вообще взялся, едва ли не первый. Он собрал удивительную коллекцию взрывоопасного материала, не побоялся копаться в нем и выявил самые болезненные и противоречивые проблемы. Не решил, но выявил. И не побоялся опять остаться в одиночестве.

__________________________________________________________________

Краткая Еврейская Энциклопедия (далее — КЕЭ). Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1982. Т. 2, с. 405.
А. Воронель. Лёгкое порхание вокруг тяжёлых проблем // "22": Общественно-политический и литературный журнал еврейской интеллигенции из СССР в Израиле. Тель-Авив, 1992, № 82, с. 125.
Эд. Норден. Пересчитывая евреев // "22", 1991, № 79, с. 118
А. Кестлер. Иуда на перепутье // Время и мы (далее — ВМ): Международный журнал литературы и общественных проблем. Тель-Авив, 1978, № 33, с. 99
Д. Левин. На краю соблазна: [Интервью] // "22", 1978, № 1, с. 56.
Г. Галкин. Что такое «еврейскость»?// "22", 1989, № 66, с. 88-89.
КЕЭ, т. 6, с. 230.
А. Каценеленбойген. Антисемитизм и еврейское государство // "22", 1989, № 64, с. 173.
Российская Еврейская Энциклопедия. 2-е изд., испр. и доп. М., 1994. т. 1, с. 5.
КЕЭ, т. 5, с. 49.
Национализм – счет «своих» по культуре, расизм – по происхождению. Хотя граница тут размыта. Практически всегда ксенофобия к представителям чужой культуры переходит в ксенофобию к инородцам. Слишком легко и удобно идентифицировать чужаков по внешним признакам, внешности и происхождению.
Амос Оз. Понятие отечества // "22", 1978, № 1, с. 30.
Эд. Норден. Пересчитывая евреев// "22", 1991, № 79, с. 119.
Дж. Мюллер. Диалектика трагедии: антисемитизм и коммунизм в Центральной и Восточной Европе // "22", 1990, № 73, с. 96.
Жан-Поль Сартр. Размышления о еврейском вопросе // Нева, 1991, № 7, с. 151
Вл. Жаботинский. На ложном пути // Вл. Жаботинский. Фельетоны. СПб.: Типография «Герольд», 1913, с. 249
А. Этерман. Истина с близкого расстояния // "22", 1988, № 61. с.98;
Николай Бердяев. Философия неравенства, с. 82-83.
Левин. На краю соблазна: [Интервью] // "22". 1978, № 1, с. 53.
А. Воронель. Накануне XXI века // "22", 1991, № 74, с. 146-147
Н. Вайман. Кризис цели // "22", 1979, № 7, с. 150.
Амос Оз. О времени и о себе // Континент, 1991, № 66, с. 242-243.
Солженицын пишет: «Однако понятие этнической общности имеет тенденцию огрубляться в общность по крови. В «книге о русском еврействе» так уже и пишется запросто: «Николай Метнер (в жилах которого текла еврейская кровь)».( Г. Свет. Евреи в русской музыке // Книга о русском еврействе: От 1860-х годов до Революции 1917 г. Нью-Йорк: Союз Русских Евреев, 1960, с. 465)». С. 9.
«Еврейская история» и минимальный набор религиозных обрядов – это для современного секулярного еврейского национального движения что-то вроде того, чем была политграмота для наследственных пролетариев в ранне-большевистские времена. Тогда тоже принадлежность к высшей касте определялась происхождением. Но сознательный пролетарий изучал политграмоту, а несознательные обходились без нее и были объектом политико-воспитательной работы. Оставаясь при этом социально-близкими.
Среди современных «идейных евреев» тоже популярно мнение, что не следовало во время революции еврееям вмешиваться в «русские» дела.
Б. Орлов. Не те вы учили алфавиты // ВМ, Тель-Авив, 1975, № 1, с. 129, 132-133.
В. Богуславский. Галуту — с надеждой // "22", 1985, № 40, с. 133, 134.
Г. Файн. В роли высокооплачиваемых швейцаров // ВМ, Тель-Авив. 1976, № 12. с. 133-134.
А. Этерман. Истина с близкого расстояния // "22", 1987, № 52, с. 112.
Р. Нудельман. Советский антисемитизм — причины и прогнозы: [Семинар] // "22", 1978, № 3, с. 147.
Ф. Колкер. Новый план помощи советскому еврейству // "22". 1983, № 31, с. 145.
Ю. Штерн. Ситуация неустойчива и потому опасна: [Интервью] // "22", 1984, № 38, с. 130.
Ю. Штерн. Ситуация неустойчива... // "22", 1984, № 38, с. 130.
А. Воронель. Будущее русской алии // "22", 1978, № 2, с. 186.
Ник. Шульгин. Новое русское самосознание // Век XX и мир, М., 1990, №3, с. 27.
Бени Пелед. Мы не можем ждать ещё две тысячи лет! [Интервью] // "22": Общественно-политический и литературный журнал еврейской интеллигенции из СССР в Израиле. Тель-Авив, 1981, № 17, с. 114.
Н. Шапиро. Слово рядового советского еврея // Русский антисемитизм и евреи: Сборник. Лондон, 1968, с. 50-51.
Яков Якир. Я пишу Виктору Красину // Наша страна, Тель-Авив, 1973, 12 дек. — Цит. по: Новый журнал, 1974, № 117, с. 190.
Ф. Горенштейн. Шестой конец красной звезды // ВМ, Нью-Йорк, 1982, № 65, с. 125.
. Сны земли // "22", 1980, № 12, с. 129.
Г. Померанц. Человек ниоткуда // Г. Померанц. Неопубликованное, с. 157.
М. Хейфец. Русский патриот Владимир Осипов // Континент: Литературный, обществ.-политический и религиозный журнал. Париж, 1981, № 27, с. 209.
Ш. Маркиш. О еврейской ненависти к России // "22", 1984, № 38, с. 218.
А. Воронель. Трепет иудейских забот. 2-е изд. Рамат-Ган: Москва-Иерусалим, 1981, с. 122.
Р. Рутман. Уходящему — поклон, остающемуся — братство // Новый журнал, 1973, № 112, с. 286.
Александр Галич. Песни. Стихи. Поэмы. Киноповесть. Пьеса. Статьи. Екатеринбург: У-Фактория, 1998, с. 586.
М. Аксёнов-Меерсон. Еврейский Исход в российской перспективе // ВМ, Тель-Авив, 1979, № 41.
Г. Сухаревская. [Письмо в редакцию] // Семь дней, Нью-Йорк, 1984, № 51.
И. Шломович. Оглянись в раздумье...: [Круглый стол] // "22", 1982, № 24, с. 138.
В. Лазарис. Ироническая песенка // "22", 1978, № 2, с. 207.
Эд. Норден. Пересчитывая евреев* // "22", 1991, № 79, с. 126.
И. Либлер. Израиль — диаспора... // "22", 1995, № 95, с. 151, 152.
Краткая Еврейская Энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1996. Т. 8, с. 303. Табл. 15.
И. Либлер. Израиль — диаспора... // "22", 1995, № 95, с. 156.

О нашем Солженицыне -- Александр Исаевич наша выдающаяся личность руского человека, один из величайших руских националистов ( да, и не надо бояться этого полезного и хорошего слова ), философ, ученый, историк, писатель , публицист (написавший "200-лет вместе" по фактам самой жизни руского народа ) , -- посвятивший всю свою жизнь спасению РН и борьбе за право РН жить вопреки проводимому геноциду совецкой и постсовецкой ( неосовецкой ) власти.

Руский Национальный герой Солженицын создал талантливые и высокохудожественные произведения и работы научного характера, в том числе и разработавший сильный и важнейший проект "Как нам обустроить Россию".
Проект "Как нам обустроить Россию" содержит размышления автора о путях возрождения нашей исторической территории -- исторической РОССИИ и об основах построения жизни руского народа и государства после безславного окончания коммунистического периода (и в том числе и сегодняшнего просовецко-неосовецкого режима)". Перейдем к биографии и творчеству Александра Исаевича Солженицына, действительного члена РАН с 1997 года:
Солженицын (далее просто Солж) родился в Кисловодске 11 декабря 1918 года, а в 1924 году его семья переезжает в Ростов - на - Дону. В Ростове - на - Дону в 1936 году Солж поступает на физико - математический факультет университета, который он заканчивает в 1941 году. В октябре 1941 года Солж, по окончании офицерской школы (конец 1942 года), был мобилизован на фронт.
9 февраля 1945 года Солж арестовывается чекистами за резкие противосталинские высказывания в письмах к своему другу детства Виткевичу. Содержится в Лубянской и Бутырской тюрьмах, ему вменяют ст. 58, п.10 и п.11.
27 июля Солж был осужден на 8 лет исправительно - трудовых лагерей (ИТЛ).
Заключение глубоко врезалось в сознание Солжа, и многие его талантливые творения были вынесены им именно из застенков карательных органов.
Так, впечатления от лагеря в Новом Иерусалиме, а затем и от работы заключенных в Москве, при строительстве дома у Калужской заставы, легли в основу пьесы "Республика труда" (первоначальное название произведения - "Олень и шалашовка", 1954 год).
В июне 1947 года Солж был переведен в Марфинскую "шарашку", которую позднее он описывает в своем романе "В круге первом".
С 1950 года Солж содержится в экибастузском лагере, "опыт" пребывания в котором он воссоздает в рассказе "Один день Ивана Денисовича". В этом лагере Солж заболевает раком , а в 1952 году ему делают операцию и удаляют раковую опухоль. С февраля 1953 года Солж находится на ссыльном поселении в ауле Кок - Терек (Джамбульская область, Казахстан).
В 1956 году Александра Солжаа реабилитируют решением Верховного Суда СССР, и он возвращается в РСФСР.
По возвращению из ссылки работает учителем в рязанской деревне, а уже с 1957 года Солж в Рязани, преподает в школе.
В 1965 году КГБ захватывает его личный архив - творческая работа остановлена, перекрываются возможности публикаций - напечатать удается только лишь рассказ "Захар - Калита". Рассказ вышел в издании "Новый мир" за №1 от 1966 года.
В это же время под запретом находится повесть "Раковый корпус", хотя - его горячо обсуждает литературное сообщество в секции прозы Московского отделения Союза писателей.
В 1967 году писатель Солж посылает Открытое письмо делегатам Четвертого съезда писателей, в котором лично требует отмены цензуры. Солж честно и жестко высказывает свою гражданскую позицию, он не скрывает ее, он не пытается "встроиться" в совецкую систему, а сам противостоит ей.
Его жизнь наполнена реальной борьбой не на жизнь , а на смерть с оккупационным совецким режимом, что выражалось как в его трудах, так и в его повседневной рабочей деятельности.
Солж работает над своим произведением Архипелаг ГУЛаг, который было закончено в 1968 году, и другими произведениями, при этом, его писательская деятельность перемежается борьбой с писательским руководством, поиском контактов с Западным Миром - произведения "В круге первом" и "Раковый корпус" в 1968 году были опубликованы за границей.
В ноябре 1969 года Солж исключается из Союза писателей, а после того, как за границей был опубликован первый том "Архипелага", 12 февраля 1974 года арестовывается, лишается совецкого гражданства и высылается в ФРГ.
Далее - он переезжает в Цюрих, а затем, получив в декабре 1975 года в Стокгольме Нобелевскую премию, уже в 1976 году переселяется в США. В США на долгие годы он увлечен своей работой над "Красным Колесом".
После падения советского режима, 27 мая 1994 года возвращается на Родину, в РФ-ию. Он проезжает всю страну от Дальнего Востока до Москвы, и активно включается в общественную жизнь.
Писательские труды Александра Исаевича Солженицына - это не просто самовыражение его личности в условиях оккупационного коммунистического режима, но и хроника совецкого периода, которую в он себе вынес воплотив в своих произведениях то, что
сам видел и сам пережил.
В таких статьях, как "Раскаяние и самоограничение как категории национальной жизни", "Жить не по лжи", "Письмо вождям Советского Союза" (1973 год) Солж предрекал крах социализма в нашей стране, вскрывал моральную и экономическую несостоятельность совецкой системы управления и распределения материальных благ, отстаивал Христианские православные традиции и руские национальные ценности.
Указанные темы им были раскрыты в публицистике в период его изгнания из страны с 1974 года в ФРГ, с 1976 года в США, а с 1994 года им были написаны такие работы, как - "Как нам обустроить Россию" (1990 г), "Русский вопрос" к концу 20 века (1994 г), "Россия в обвале" (1998 г).
Особенно интересна работа "Как нам обустроить Россию", в ней Солж говорит об угрозе нам со стороны Средней и Центральной Азии. Он говорит об Азии, как о чуждой нам культуре, чуждых обычаях, которые могут быть насильно навязаны нашим соотечественникам, и которые могут изменить ментальность руского человека. Здесь же, в указанной работе, пишет о Земствах, как институте демократии в исторической России. Он отмечает, что именно местный, муниципальный уровень, может плодотворно формировать аппарат власти, говоря, что демократия лучше проявляется на местах, где люди знают тех, кого они сами выбирают.
Очень интересна автобиографическая книга "Бодался теленок с дубом" (1975 года, дополнена в 1991 году), эта книга воссоздает литературную и общественную борьбу 1969 - начала 1970 -х годов.
И вот наконец суть и смысл всей его деятельности ---- в 2001 - 2002 годах выходит двухтомное издание на "Двести лет рядом". "Двести лет рядом" - это исследование новейшей российской истории, которое посвящено руско - жидовским отношениям.
Нужно отметить, что данная работа вызвала в обществе неоднозначную реакцию.
Александр Исаевич Солженицын оставил огромное наследие нам, рускому народу - "Один день Ивана Денисовича" (1962), "Матренин двор", повести "В круге первом", "Раковый корпус", вбирающих собственный личный опыт Солжа: участие в Великой Отечественной войне, арест, лагеря (1945-1953), ссылку (1953-1956). "Архипелаг ГУЛАГ" (1973 год, в СССР распространение получал нелегально), - "опыт художественного исследования" государственной системы уничтожения людей в СССР; получил международный резонанс, повлиял на изменение общественного сознания в нашей стране.
К сожалению, "Красное Колесо" так до конца и не было им закончено ... "Красное Колесо" -- серьезное исследование о потере государственности и захвате власти прямыми террористами (совецкая власть) - как и почему это произошло !?
Великий русский националист Александр Исаевич Солженицын скончался 3 августа 2008 года в Троице - Лыкове, и был похоронен в некрополе Донского монастыря.

по материалам Трапезникова

Написано в 90-х, а до сей поры всё справедливо и по-существу стало только неприятней и злей!
Солж-величайший руский националист на сегодня, - ну а следующим величайшим руским националистом будет тот, кто воссоединит разделенный руский народ!

Но Солжу повезло, -- здесь на этом свете он уже этого "гАвна из нехай мабуть и кажись" уже не застал, итак, вот его слова:

Про историческое единство и произошедшем разделении:

- «Сам я - едва не на половину украинец, и в ранние годы рос при звуках украинской речи. А в скорбной Белоруссии я провел большую часть своих фронтовых лет … К тем и другим я обращаюсь не извне, а как СВОЙ.
Мы все вместе истекли из драгоценного Киева, "откуду русская земля стала есть", по летописи Нестора, откуда и засветило нам христианство. Одни и те же князья правили нами: Ярослав Мудрый разделял между сыновьями Киев, Новгород и все протяжение от Чернигова до Рязани, Мурома и Белоозера;
Владимир Мономах был одновременно и киевский князь и ростово-суздальский;
и такое же единство в служении митрополитов. Народ Киевской Руси и создал Московское государство.
В Литве и Польше белорусы и малороссы сознавали себя русскими и боролись против ополяченья и окатоличенья.
Возврат этих земель в Россию был всеми тогда осознаваем как ВОССОЕДИНЕНИЕ».
(«Как нам обустроить Россию», 1990г.)

- «Сегодня отделять Украину - значит резать через миллионы семей и людей: какая перемесь населения; целые области с русским перевесом; сколько людей, затрудняющихся выбрать себе национальность из двух; сколькие - смешанного происхождения; сколько смешанных браков - да их никто "смешанными" до сих пор не считал. В толще основного населения нет в тени нетерпимости между украинцами и русскими.»
(«Как нам обустроить Россию», 1990г.)

- «не могу отнестись без пронзающей горечи к искусственному разрубу славянства восточного. Вмиг разрезаны миллионы и миллионы семейных, родственных и дружеских связей. Разруб этот произведен беспечным, небрежным махом нашей ново-демократической власти.
Но - и по обреченной пассивности нынешнего русского народа;
и его 12-миллионной части, живущей на Украине, и вдвое большего числа тех на Украине, кто своим родным языком в последнюю перепись (1989) заявил - русский. Легко дали себя убедить, что от разделения с Россией им станет сытней ("колбасней").»
(«Россия в обвале», 1998г.)

О территориях современной Украины

- «Беда не в том, что СССР распался, - это было неизбежно. Огромная беда - и перепутаница на долгое будущее - в том, что распад автоматически произошёл по фальшивым ленинским границам, отхватывая от Центральной России целые великорусские области.»
(«Русский вопрос к концу XX века», 1994г.)

- «Тут надо сказать о нынешней Украине. Не говоря о быстро перелицевавшихся украинских коммунистических вождях, - украинские националисты, в прошлом так стойко боровшиеся против коммунизма, во всём как будто проклинавшие Ленина, - отначала же соблазнились на его отравленный подарок: радостно приняли фальшивые ленинские границы Украины (и даже с крымским приданым от самодура Хрущёва).»
(«Русский вопрос к концу XX века», 1994г.)

- «В самостоятельном развитии - дай Бог Украине всяческого успеха. Отяжелительная ошибка ее - именно в этом непомерном расширении на земли, которые никогда до Ленина малоросской не были: две Донецкие области, вся южная полоса Новороссии (Мелитополь-Херсон-Одесса) и Крым. (Принятие хрущевского подарка - по меньшей мере недобросовестно, присвоение Севастополя вопреки, не говорю, русским жертвам, но и советским юридическим документам, - государственное воровство) … эта изначальная психологическая ошибка - непременно и вредоносно скажется:
и в неорганичной соединенности западных областей с восточными, и в двоении (теперь уже и троении) религиозных ветвей, и в упругой силе подавляемого русского языка, который доселе считали родным 63% населения.
Сколько неэффективных, бесполезных усилий надо потратить на преодоление этих трещин.»
(«Россия в обвале», 1998г.)

- «Увы, националисты с Западной Украины, веками оторванные от остальной Украины, пользуясь переполохом 1991 года и неуверенностью украинских лидеров, стыдливо спешивших отмыться от коммунизма примыканием к накаленному "антимоскальству", - сумели начертать и вменить всей Украине ложный исторический путь: не просто независимость, не естественное развитие государства и культуры в своем натуральном этническом объеме, - но удержать побольше, побольше территорий и населения и выглядеть "великой державой", едва ли не крупнейшей в Европе. И новая Украина, денонсировав все советское законодательное наследие, только этот один дар - фальшиво измысленные ленинские границы - приняла! (Когда Хмельницкий воосоединял Украину с исторической Россией, Украина составляла лишь одну пятую часть сегодняшней территории).»
(«Россия в обвале», 1998г.)

«Сколькие русские с негодованием и ужасом пережили эту безвольную, никак не оспоренную, ни малейше опротестованную, по дряблости нашей тогдашней дипломатии, в 24 часа отдачу Крыма - и предательство его при каждом потом крымском конфликте. И беспрекословную, без малейших политических шагов, отдачу Севастополя, алмаза русской военной доблести. Злодейство это совершено нашей же выборной властью - однако и мы же, граждане, не воспротивились вовремя.»
(«Россия в обвале», 1998г.)

О русском населении современной Украины

- «В несколько дней мы потеряли 25 миллионов этнических русских, 18% от общего числа русских, - и российское правительство не нашло мужества хотя бы отметить это ужасное событие, колоссальное историческое поражение исторической России, и заявить своё политическое несогласие с ним - хотя бы, чтоб оставить право каких-то же переговоров в будущем. Нет... В горячке августовской (1991) победы всё это было упущено. (И даже - национальным праздником РФ-ии избран день, когда РСФСР возгласила свою независимость - и, значит, отделённость от тех 25 миллионов тоже ...) … Однако же наша историческая Россия-то попала - в разорванное состояние: 25 миллионов оказались за границей, никуда не переезжая, оставаясь на отеческих и дедовских местах. 25 миллионов - самая крупная диаспора в мире; ни у кого такой нет, и - как мы смеем от неё отвернуться?
(«Русский вопрос к концу XX века», 1994г.)

О притеснении русского языка в современной Украине

- «а пока мы читаем сообщения о притеснении русских школ, даже хулиганских нападениях на русские школы, о пресечении трансляции РФ-кого телевидения местами, и вплоть до запрета библиотекарям разговаривать с читателями по-русски, — неужто же это путь развития украинской культуры?»
(«Как нам обустроить Россию», 1990г.)

- «Уже сейчас украинские власти выбрали путь усиленного притеснения русского языка. Ему не только отказали стать вторым официальным государственным, но его энергично вытесняют из радиовещания, телевидения, из печати. В десятки раз удорожают подписные цены на российские издания. Идут чередой должностные увольнения за невладенье украинским. В вузах от вступительного экзамена до дипломного проекта - все только по-украински, а коли терминологии не хватает - выкручивайся. Из школьных учебных программ русский язык - где исключают нацело, где сводят до "иностранного", до факультативного; полностью исключили историю Российского государства, а из программы по литературе - едва ли не всю русскую классику. Звучат такие обвинения, как "лингвистическая российская агрессия" и "русифицированные украинцы - пятая колонна". Так - начинается не с методического подъема украинской культуры, а с подавления русской. Дошло до попыток языкового самобегства: перевести украинский язык на латинский шрифт, насмешка надо всей украинской историей. И упорно теснят Украинскую православную Церковь, ту, что осталась верна Московской Патриархии, с ее 70% украинских православных.»
(«Россия в обвале», 1998г.).

О современном украинском языке

«В отторгнутой Галиции, при австрийской подтравке, были выращены искаженный украинский ненародный язык, нашпигованный немецкими и польскими словами… Даже этнически украинское население во многом не владеет или не пользуется украинским языком. Значит, предстоит найти меры перевести на украинский язык всех номинальных украинцев. Затем, очевидно, станет задача переводить на украинский язык и русских (а это уже — не без насилия)? Затем: украинский язык поныне еще не пророс по вертикали в высшие слои науки, техники, культуры — надо выполнить и эту задачу. Но и более: надо сделать украинский язык и необходимым в международном общении. Пожалуй, все эти культурные задачи потребуют более чем одного столетия?
(«Как нам обустроить Россию», 1990г.)

Об идеологии украинских националистов

- «По мере того, как украинские националисты разворачивали свою идеологию, в ней брали верх самые дикие крайности трактовок и призывов. Мы узнали, что украинская нация - это "сверхнация", она настолько уходит в тысячелетние глубины веков, что украинцем был не только Владимир Святой, но даже, по видимости, и Гомер, - и в подобном духе комично переделываются школьные учебники на Украине, ибо украинский национализм, при столь явном меньшинстве этих националистов, напорно возводится в идеологию всей Украины. "Украина для украинцев" - это уж самое несомненное (хотя на Украине живут десятки народов), но и: "Киевская Русь - до Урала!" Русские отлучаются и от славянства как "монголо-финский гибрид".»
(«Россия в обвале», 1998г.)

Об интересах Запада и США

- «И такая антирусская позиция Украины - это как раз то, что и нужно Соединенным Штатам. Украинские власти и при Кравчуке, и при Кучме подыгрывают услужливо американской цели ослабить РФ-ию. Так и дошло быстро - до "особых отношений Украины с НАТО" и до учений американского флота в Черном море, 1997. Поневоле вспомнишь бессмертный план Парвуса 1915 года: использовать украинский сепаратизм для успешного развала исторической России. Раздробление наше, так радующее нынешний политический мир, болезненно и затяжно скажется на всех трех славянских народах. А сегодняшняя тактическая теплота к Украине с дальнего-дальнего Запада не окажется долговечной, но лишь - до минования надобности.»
(«Россия в обвале», 1998г.)

- «Да за последние годы кто не видел и не слышал самого откровенного вмешательства Соединённых Штатов. Как забыть заявление президента Буша, ещё перед украинским референдумом (1991), — подбодрить отделение Украины? Как не заметить, что из первых и страстных голосов «Севастополь принадлежит Украине!» был голос американского посла в Киеве и потом — и неоднократно, до запредельной бестактности — Госдепартамента? Америка всемерно поддерживает каждый антирусский импульс Украины. И как не сопоставить: что в огромной дозе Америка прощает Украине (а ещё снисходительнее — республикам азиатским: и любое подавление инакомыслия, и любую подтасовку голосования) — того и в малой дозе не прощает Белоруссии, разломно обрушивается на самые робкие попытки объединения её с РФ-ей.»
(«Россия в обвале», 1998г.)

Проект воссоединения:

- «останется то, что можно назвать Р у с ь, как называли издавна (слово "русский" веками обнимало малороссов, великороссов и белорусов), или - Россия (название с XVIII века) или, по верному смыслу теперь: Российский Союз.»
(«Как нам обустроить Россию», 1990г.)

- «Братья! Не надо этого жестокого раздела! - это помрачение коммунистических лет. Мы вместе перестрадали советское время, вместе попали в этот котлован - вместе и выберемся. И за два века - какое множество выдающихся имен на пересечении наших двух культур. Как формулировал М. П. Драгоманов: "Неразделимо, но и не смесимо." С дружелюбием и радостью должен быть распахнут путь украинской и белорусской культуре не только на территории Украины в Белоруссии, но и Великороссии. Никакой насильственной русификации (но и никакой насильственной украинизация, как с конца 20-х годов), ничем не стесненное развитие параллельных культур, в школьные классы на обоих языках, по выбору родителей.»
(«Как нам обустроить Россию», 1990г.)

- «Маячившее воссоединение Белоруссии с РФ-ей - стало бы счастливым продолжением исторической восточнославянской традиции. Но ощутимые международные силы будут резко мешать этому - и государственным, и пропагандным давлением, и денежными потоками. И российская пресса, как по единой команде, до непристойности набросилась на первую завязь русско-белорусского союза. Сколько мы слышали о подавлении прав в Белоруссии - и ни звучка о таких же на Украине, о много худших в Казахстане … А кроме того (уж исключая все личные схватки за посты), воссоединению будет препятствовать и принятое сейчас в РФ-ии федеративное устройство: оно весьма усложняет создание федерации второго этажа. Сживлять - это не разрубливать.»
(«Россия в обвале», 1998г.)

по материалам -- http://rus-vopros.livejournal.com/3927398.html

террор антиэлиты :

Оригинал взят у

philologist в Письмо вдовы и сыновей Солженицына жителям Владивостока

Спустя три дня после открытия на памятнике Александру Солженицыну во Владивостоке появилась табличка со словом "Иуда". Жена писателя Наталия Дмитриевна и его сыновья Ермолай и Степан не видят смысла раздувать произошедший инцидент и обратились через прессу к жителям Владивостока. Их письмо сегодня публикует "РГ".

( Read more... )

Вы также можете подписаться на мои страницы в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
и в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky

величайший руский националист :
Оригинал взят у

philologist в В Кисловодске откроется музей Солженицына

В апреле откроется Информационно-культурный центр «Музей А.И. Солженицына» (ИКЦС) в Кисловодске. Он будет работать в недавно отреставрированном доме М.З. Гориной, где писатель провел детство. Об этом сообщил сегодня, 2 апреля, в Петербурге на заседании оргкомитета по проведению в России Года литературы министр культуры Владимир Мединский, передает ТАСС. Он добавил, что идет также работа по созданию музея Солженицына в Рязанской области. Созданием ИКЦС в Кисловодске занимается Государственный литературный музей. Реставрация дома тети Солженицына, в котором он жил в 1920–1924 годах, завершилась в конце прошлого года.

Согласно информации на сайте музея, ИКЦС будет нацелен на взаимодействие с широкой аудиторией, осуществление интерактивных программ, проведение литературных чтений, творческих фестивалей, конкурсов. «Постоянная экспозиция Центра связана со Ставропольем и ранней биографией А.И. Солженицына. Она рассказывает о становлении его личности в годы детства и юности, трагических событиях войны, за которыми последовали заключение и ссылка, о начале писательства — до выхода в свет в 1962 году повести «Один день Ивана Денисовича», которая принесла автору мировое признание», — сообщается на сайте ИКЦС.

Дальнейшая жизнь писателя представлена средствами мультимедиа: «С помощью динамической витрины, информационного стола, тачскрина, видеоэкрана, индивидуального планшета можно познакомиться с записями чтения Солженицыным своих произведений, интервью с писателем, фрагментами документальных и художественных фильмов, видеовыставками».

http://www.colta.ru/news/6857

Current Mood: солж

Оригинал взят у

reich_erwacht в "Во время 1917": 14-й глава книги Солженицына "200 лет вместе".

Отличная статья с американского сайта, проливающая свет на известные события. Публикуется не полностью, взял только наиболее интересные отрывки.

Кевин Макдональд

1917 в России был годом быстрых изменений, неопределенности и хаоса - как раз та ситуация, когда даже относительно небольшая, но хорошо организованная, энергичная и высоко мотивированная сила может иметь очень большое влияние. В качестве аналогии, рассмотрим, как относительно легко было бы повлиять на структуру правительства США в нестабильный период после Войны.
Евреи разработали огромный ассортимент организаций всех типов. Политически, они колебались от центра к крайней левой позиции.
"С первых дней после Февральской революции, центральные газеты опубликовали огромное количество объявлений о частных встречах, собраниях и заседаниях различных еврейских партий, первоначально в основном "Бунд" [социалистической рабочей партии с сильной еврейской составляющей], а затем и "Поалей Сион", сионисты, социалисты- сионисты, территориалистические сионисты, и еврейская партия социалистическая рабочая (SJWP). Уже 7 марта мы читаем о встречах Всероссийского еврейского конгресса."
Был расцвет еврейской культуры, в частности, в Петрограде, который уже к 1917 году имел "существенное и энергичное" еврейское население. На идише печатались газеты. Были открыты школы на всех уровнях. Были созданы художественные и культурные организации. Еврейская культура чувствовала себя вольготно.
Замените Петроград на Нью-Йорк, и у вас будет ситуация, описанная Солженицыным. И, как отмечает он, "Эти еврейские мероприятия все более поразительны, учитывая общую государственную, административную и культурную путаницу и беспорядок в России 1917".
Кроме того, евреи охотно вступали в российские образовательные учреждения, в том числе военные. Однако, евреи гораздо более вероятно, будут найдены в офицерском корпусе, а не среди простых солдат. Он рассказывает очень яркий эпизод этноцентризма среди еврейских офицеров, солдаты под их командованием пели "древние еврейские песни." В то время как батальоны были организованы из разнообразных этнических групп, только евреи были интегрированы отдельно в армии. И каждый раз было отмечено, что отдельные еврейские полки формируется в ответ на жалобы о плохом обращении еврейских офицеров, такие предложения были встречены с бурей негодования со стороны евреев и левых, и с обвинениями в злобной провокации."
Солженицын имеет раздел, посвященный "высокоэнергичным" евреям, вернувшихся
в Россию после Февральской революции, в том числе Троцкий "путешествовал
не с выдуманными российскими бумагами, но с американским паспортом, который необъяснимо ему предоставлен, несмотря на его короткое пребывание в США,
и с существенной суммой денег, источник которых остается загадкой. "Особое упоминание сделано из "двух известных поездов, которые пересекли враждебную Германию без помех и привезли в Россию около 200 видных деятелей, 30 у Ленина
и около 160 в поезде с Натансоном и Мартовым [оба евреи], с евреями, составляющими абсолютное большинство. ... Они представляли почти все еврейские партии,
и практически все из них будут играть существенную роль в будущих событиях в России. ".
Например, он (Солженицын - прим. reich_erwacht) упоминает статью еврейского писателя, который заявил, что :
"Евреи должны обеспечить завоевания революции с помощью любых средств ... без каких-либо угрызений совести. Любые необходимые жертвы должны быть произведены. Все находится на кону, и все будет потеряно, если мы не решаемся ....
Даже самые отсталые части еврейских масс должны понять это." "Никто не сомневается, что случится с евреями, если контрреволюция преобладает.
"Он был абсолютно уверен, что если это произойдет, были бы массовые расстрелы евреев. Таким образом, "грязные подонки должны быть раздавлены даже прежде, чем имели бы какой-то шанс на развитие, в зачаточном состоянии. Само их семя должно быть уничтожено .... Евреи смогут отстоять свою свободу".
Тем не менее, наиболее важным показателем еврейского влияния в том, что евреи были важнейшей составляющей успеха левого движения, чтобы "распространить революцию":
Их любимый лозунг 1917 года "Раcпространить революцию!".
Все социалистические партии работали, чтобы реализовать его.
Левин пишет: "Не существует сомнений в том, что еврейское представительство
в большевистской и других партиях, которые способствовали "расширению революции"
- меньшевиков, эсеров и т.д. - как по отношению к общему еврейскому членству
и еврейского присутствия среди лидеров, значительно превышает еврейскую долю в населении России.
Это неоспоримый факт; в то время как его причины должны быть обсуждены,
его фактическая правдивость неоспоримо и его отрицание не имеет смысла".
Хотя, как эта цитата показывает, евреи были важны среди большевиков, они были
даже более важными у других партий левых партий, в том числе меньшевиков,
правых и левых эсеров и анархистов. Энергичная группа в самом деле!
Источник: http://www.theoccidentalobserver.net/2011/05/during-1917-chapter-14-of-solzhenitsyns-200-years-together/

ВОТ И НАСТАЛО ВРЕМЯ СОЛЖа:

Александр Исаевич Солженицын,
Молитва о России, а гимн-пародия, ниже :
Отче наш Всемилостивый .
Россиюшку Твою многострадную
Не покинь в ошеломении нынешнем,
В её израненности, обнищании
И в смутности духа.
Господь Вседержитель.
Не дай ей, не дай пресечься:
Не стать больше быть.
Сколько прямодушных сердец
И сколько талантов
Ты поселил в русских людях.
Не дай им загинуть, погрузиться во тьму,-
Не послуживши во имя Твоё.
Из глубин Беды-
Вызволи народ свой неукладный.

НОМ - НОВЫЙ ГИМН РФ-ии # NOM - NEW RUSSIAN ANTHEM
с 14 студийного альбома "Превыше всего" 2009 года.
http://en.wikipedia.org/wiki/N.O.M.

http://youtu.be/l3fLcBCrhx4

Почему -- давно ответил Солж :

а они, совки, в ответ :

Гимн Новой России Возрождайся РОССИЯ родная!
Пусть восстанут отцы из гробов
Содрогнутся пророки Синая,
И поднимется Бизнес сынов. Пусть сияет под бампером новый глушак,
Тонировочка радует глаз
Отдохнут от работы осёл и лошак,
Дайте впрыск - будет Счастье у нас! Пусть работают свежие схемы,
Несмотря на сибирский мороз
Прогреваются новые темы,
Ускоряя реальный прирост. Пусть конкретный ещё, кое-где беспредел -
Что поделать, а кто без греха?
На местах не закончен земной передел,
Пробуксовывает ЖКХ! Попадает под критику много чего,
НО РОССИЯ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО!!! От культуры подачек не надо -
Мы культурный и гордый народ!
Есть у нас неплохая эстрада,
Между прочим, приносит доход. Евро-доллары, кстати, меняй на рубли -
Это скажет любой гражданин
Ипотечный кредит в деревянных бери,
Обустраивай быт, семьянин! Пусть процентная ставка взлетит высоко,
НО РОССИЯ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО!!! Пусть Отчизна героев рожает,
Сокращая скотины падёж.
Сдох в зелёнке шАМИЛЬКА бАСАЕВ,
Одноногий, нас всех не взорвёшь! С террористами всяких мастей и кровей
Дан указ не вступать в разговор
Казачок в шароварах нагайкой своей
им устроит свой АНТИ-ТЕРРОР! Мы потерпим хоть целую жизнь, НИЧЕГО,
ВЕДЬ РОССИЯ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО!!!

НОМ - НОВЫЙ ГИМН РОССИИ # NOM - NEW RUSSIAN ANTHEM
с 14 студийного альбома "Превыше всего" 2009 года.
http://en.wikipedia.org/wiki/N.O.M.

Стихи и музыка Николая Копейкина.
Lyrics and music by Nikolai Kopeikin
Аранжировка Николай Гусев.
Music arrangement by Nikolay Gusev

Автор, придумавший этих персонажей ( и вдохновивший на создание "некоторых других персонажей по мотивам") замечательный художник, дизайнер и просто хороший человек Андрей Люблинскийhttps://www.facebook.com/andrey.lubli..., за что ему отдельное спасибо))) Characters by Andrey Lublinsky.

нет конечно, это наш Солж, величайший Руский Национаоист !

Originally posted by

ugunskrusts83 at Но разве Солженицына мы отдадим совкам?

«Там, за столом, еще ложку не окунумши, парень молодой крестится.

Бендеровец, значит, и то новичок: старые бендеровцы, в лагере пожив, от креста отстали.

А русские – и какой рукой креститься, забыли». (А. Солженицын. «Один день Ивана Денисовича»)

Раздражает та наглость, с которой белосовки пытаются примазаться к Солженицыну. Выискивают у него антиукраинские пассажи, написанные за несколько лет до кончины, и пытаются этими пассажами исказить образ великого русского старца, выставив его чуть ли не духовным отцом ДНР-овской швали. Да, Солженицын – не кумир, в его суждениях много спорного. Закат его жизни ознаменовался неким коллаборационизмом с путинским режимом, что можно списать на возраст и усталость (благо было от чего уставать). Но я знаю совершенно точно – «советскую весну» он бы не поддержал. Человек, спустившийся в самую бездну большевистского ада, надёжно застрахован от такого грехопадения.

Нельзя «жить не по лжи», свято веруя в ложь Киселёва.

Нельзя, зная настоящих белых воинов, увидеть белогвардейца в крысиной мордочке чекиста.

Нельзя тягу соседнего народа к свободе клеймить «русофобией».

Все эти уроки нам некогда преподал Александр Исаевич и мы ему благодарны. Как-бы мы его не критиковали, но все мы ему чем-то обязаны.

Будь Александр Исаевич сегодня жив, находись он в ясном сознании и твёрдой памяти, – я верю, всё самое лучшее в нём перевесило бы те недостатки, которые есть в каждом человеке. Увы, один раз Солженицына мы уже сдали: «Задумал он жениться на/ Чернявенькой мадам,/ Но разве Солженицына/ Мы отдадим жидам?» Не будем пояснять, к чему же именно привела «чернявенькая мадам» солженицынский фонд. Сейчас идёт иная баталия, не за плоть, но за мысль классика. И тщедушной белосоветчине нашего русскому деда мы не отдадим.

Оригинал взят у

novayagazeta в «История "запрета" Солженицыным публикации его переписки с Шаламовым мифологизирована»

Окончание полемики вдовы Александра Солженицына Натальи Солженицыной с философом Кириллом Мартыновым.

«Александр Солженицын запретил публиковать свою переписку с Варламом Шаламовым, хранящуюся теперь в его архиве. Историческая правда требует, чтобы эти письма были наконец опубликованы».

К. Мартынов в номере «Новой газеты» от 21 апреля 2014-го продолжает настаивать на противопоставлении позиций Шаламова и Солженицына. Надеюсь, уяснению подлинных позиций и взаимоотношений писателей будет способствовать публикация их переписки, которая непременно должна быть подготовлена и осуществлена в возможной полноте.

Даже история «запрета» Солженицыным такой публикации искажена и мифологизирована. В 1989 году И.П. Сиротинская, наследница авторского права В.Т. Шаламова, обратилась к Солженицыну за разрешением опубликовать его письма к Варламу Тихоновичу. В том году Солженицын все еще жил в изгнании, ни одна его запрещенная книга еще не была разрешена к печати в СССР, не были отменены ни указ о лишении гражданства, ни уголовная статья. Довольно дико писателю при жизни начинать возврат в печатность с переписки: вся история литературы, да и обычный такт учат, что письма публикуют спустя годы после смерти корреспондентов, не так ли? К тому же, писал Солженицын Сиротинской, «я не хочу поощрять начавшуюся лавину печатания моих писем, обычно без спроса»; но против ее намерения публиковать письма покойного В.Т. Шаламова не возразил (этот ответ Сиротинская напечатала, предваряя публикацию писем Шаламова к Солженицыну: см. журн. «Знамя», 1990, № 7). После же 1989 года никто и никогда не обращался к Солженицыну за разрешением печатать его письма к Шаламову.

Теперь разбор огромного эпистолярного архива Солженицына начат, и уже выявлено, что напечатанные Сиротинской по черновикам письма Шаламова (и все дальнейшие перепечатки) содержат существенные разночтения с теми оригиналами писем, которые Шаламов посылал Солженицыну. Кроме того, в архиве найдено почти в два раза больше писем Шаламова, чем до сих пор опубликовано. Нет ясности и в отношении количества писем Солженицына к Шаламову, хранящихся, судя по описи, в закрытом архиве Шаламова в РГАЛИ, — необходимо сопоставить их с копиями, обнаруженными в архиве Солженицына.

Публикация двусторонней переписки В.Т. Шаламова и А.И. Солженицына, которую мы намерены подготовить и осуществить, требует тщательного исследования и комментирования, что предполагает, в частности, работу в архиве В.Т. Шаламова, если она будет разрешена его наследниками.

Наталия СОЛЖЕНИЦЫНА

23 апреля 2014

НАШ СОЛЖ, величайший руский националист :

Оригинал взят у

sasha_bogdanov в Солженицын в расцвете та и первая жена Наталья Решетовская Несбывшаяся русская династия и литература

http://www.solzhenitsyn.ru/zhizn_soljzenizina/foto/

( Читать далее, в сообществе «Руский Вопрос» )

Солж-величайший руский националист на сегодня, - нуа следующий будет тот , кто соединит разделенный руский народ!

Оригинал взят у

elena_maler в А.И.Солженицын об Украине: актуальные заметки

11 декабря 2013 года исполнилось 95 лет со дня рождения Александра Исаевича Солженицына. Эта памятная юбилейная дата выпала на тяжелейший политический кризис, в котором оказалась современная Украина, встав перед разделившим страну выбором между интеграцией в Евро или Таможенный союз. В этой связи, предлагаю подборку очень актуальных заметок из произведений А.И.Солженицына о России и Украине, их единстве и разделении, особенностях украинского национализма, русских территориях и русском населении современной Украины, русском и украинском языке, интересах Запада и США и собственном проекте воссоединения.

Об историческом единстве и произошедшем разделении:

- «Сам я - едва не на половину украинец, и в ранние годы рос при звуках украинской речи. А в скорбной Белоруссии я провел большую часть своих фронтовых лет… К тем и другим я обращаюсь не извне, а как СВОЙ.

( Читать далее, в сообществе «Руский Вопрос» )

просто нужное и хорошее

Солженицын А. С. 11 декабря 1918, Кисловодск — 3 августа 2008, Москва

Оригинал взят у

philologist в «Александр Солженицын: Из-под глыб»: рукописи, документы, фотографии

«Александр Солженицын: Из-под глыб»: рукописи, документы, фотографии
c 10 декабря 2013 по 9 февраля 2014

Watch on YouTube

Выставка посвящена 95-летию со дня рождения Александра Исаевича Солженицына (1918–2008), одной из ключевых фигур русской истории и культуры XX века.

Александр Солженицын прожил поистине «не календарный — Настоящий Двадцатый Век»: после безотцовских детства и юности — война, фронт; с 26 лет — тюрьмы, лагеря, ссылка; смертельная болезнь; жизнь провинциального учителя, таящего свое писательство; взлет известности с публикацией «Одного дня Ивана Денисовича» — и почти немедленно — стена, преградившая путь его следующим книгам; открытое инакомыслие, охота КГБ за его рукописями; взрыв «Архипелага», изгнание из СССР; короткая жизнь в Европе и долгая — на вермонтских холмах; возвращение на родину в 1990-х.

( Read more... )